Главных страстных помыслов, от которых и прочие многие родятся, восемь:

• чревообъядения
• блудный
• сребролюбивый
• гневный
• печальный
• уныния
• тщеславный
• гордостный

Чревообъядение.

“Да не когда отягчают сердца ваша объядением и пиянством”, — взывает к сынам человеческим Господь наш Иисус Христос, и в борьбе с этой страстью, помолись Богу и, призвав Его на помощь, размысли о том, что сказали отцы. “Сия страсть, — говорят они, — в иноках — корень всему злу, а наипаче блуду. И в самом начале преступление Адама от нее произошло. Он, вкусив от запрещенной снеди лишился рая и все потомство свое подверг смерти. Многие, поработившись чреву, пали и падают великим падением. Самая сладкая и благовонная пища весьма скоро обращается в смрад и гной. Зная это, укори себя за то, что алчно желаешь той сладости, которая скоро превращается в злосмрадие”.

Следствием борьбы со страстями будут или венцы, или — наказания; венцы — победителю, а муки — согрешившему и не покаявшемуся в сей жизни.

В книге, рассказывающей о мытарствах Феодоры, содержится описание тех испытаний, которые душа будет проходить после смерти:

“Встретили мы дальше на пути мытарство четвертое, мытарство объядения и пьянства. Слуги этого мытарства стояли, как волки хищные, готовые поглотить всякаго приходящего к ним. Они напустились  на меня, как псы, высказывая все то, что я от юности сделала в отношении чревоугодия, вспоминали, когда я ела утром, не помолившись Богу, вспоминали, что я ела скоромное в постные дни, что ела до обеда во время обеда чрез меру, что ела без меры и перед ужином, и во время ужина, во всем этом они обличали меня, стараясь вырвать из рук ангелов; наконец, один из них спросил меня: “Не ты ли обещалась при св. Крещении Господу Богу своему отречься от сатаны и всех дел его и от всего, что принадлежит сатане? Давши такой обет, как ты могла совершить то, что ты совершила?” Они выставили на вид даже счеты тем чашам, которыя я в течение всей своей жизни выпила, говоря мне: “Не столько ли чаш выпила ты в такой-то день, и в такой-то с тобой пил мужчина, а в такой — женщина? Не была ли ты пьяна, пивши без меры и так много”. Словом, много на меня эти ненавистные враги рода человеческаго клеветали, стараясь похитить меня из рук ангелов. Тогда я сказала, что действительно все это было и что все это я помню... Ангелы,  дав часть из ковчежца святаго Василия, искупили мои грехи чревоугодия, и мы отправились дальше”.

Так велика любовь Божия к сынам человеческим, что устроив Церковь Свою Святую, дал власть священству “вязать и решить”, яко благ и праведен Господь, “не хощет грешнику погибнути, но ожидает покаяния”. И кто покаялся здесь, тому прощается на небе.

“Один из ангелов сказал мне: “Видишь ли, Феодора, что приходится испытывать душе умершаго, когда он проходит все эти мытарства и встречается с этими злыми духами, с этими князьями тьмы”. Я отвечала: “Да, я видела и ужасно перепугалась; мне думается о том, знают ли находящиеся на земле люди, что ждет их здесь и с чем они встретятся по смерти своей?” “Да, они знают, — сказал ангел, — но наслаждения и прелести жизни так сильно действуют на них, так поглощают их внимание, что они невольно забывают  о том, что их ждет за гробом. Добро тем, которые помнят Священное Писание и творят милостыню, или делают какия-либо другие благодеяния, которыя впоследствии и могут искупить от вечных мук ада. Тех людей, которые живут небрежно, как будто безсмертные, думая только о благах чрева и гордости, если внезапно застигает смерть, то окончательно погубит, так как они не будут иметь в защиту себя никаких добрых дел; души тех людей темные князья мытарств сих, сильно измучив, отведут в темныя места ада и будут держать их до пришествия Христова”.

Блуд.

“Велик наш подвиг в борьбе с духом блудным и крайне труден — лют зело; ибо борьба эта обнимает и душу и тело — все существо наше, поэтому нужно нам крепко и непрестанно стараться о том, чтобы бодренно и неусыпно соблюдать сердце свое от блудных мыслей, а особенно — в святые праздники, когда готовимся причаститься Святых Таин: в это время враг всячески силится осквернить нашу совесть”.

“Целомудрие и чистота не ко внешнему только житию относятся, но обителию целомудрия должен быть потаенный сердца человек, соблюдающий себя от скверных помыслов: сие-то пред Богом многоценно и вселюбезно, а кто часто предается блудным мыслям и сквернит себя ими, тот любодействует в сердце своем, сказали отцы, — и если не соблюдает себя, то от мыслей  и к самому делу приходит. Грех этот называется у Святых Отцов — падением, ибо впадший в него становится бездерзновенным и сильно влечется к отчаянию”.

“Авва Антоний говорил: думаю, что тело имеет движение естественное, прирожденное ему; но оно не действует, когда душа не хочет, — и бывает в теле одно движение без похоти. Есть и другое движение, происходящее от питания и разгорячения тела пищею и питием. Происходящий от них жар крови производит возбуждение в теле. Потому-то и сказал апостол Павел: не упивайтесь вином, в нем же есть блуд. И Господь в Евангелии сказал ученикам Своим: внемлите себе, да не когда отягчают сердца ваша объядением и пиянством. В подвижниках же бывает еще и иное движение, происходящее от коварства и зависти демонов. Итак нужно знать, что движения в теле бывают трех родов: одно естественное, другое от неразборчивости в пище и третие — от демонов”.

“Авва Геронтий Петрокий говорил: многие, искушаемые плотскими вожделениями, блудодействовали мыслию, и сохраняя тело девственным, блудодействовали в душе. Посему, возлюбленные, хорошо исполнять слово Писания: всяцем хранением блюди каждый свое сердце “.

Нужно хранить себя, чтобы не оказаться исполнителем страсти, поэтому безопасней для нас отсекать прилоги — начало помысла. Хорошо не утаивать своих помыслов, но открывать их старцам духовным.

Один брат имел брань с блудною похотию и, встав ночью, пришел к старцу и открыл ему свой помысл. Старец успокоил его, — и он, получив пользу, возвратился в свою келию. Но вот опять брань возстала на него, — он опять пошел к старцу. И делал он это несколько раз. -Старец не печалил его, но говорил ему на пользу, — и говорил так: не уступай ему, но лучше приходи ко мне, если будет безпокоить тебя демон, и обличай его (открывая свои мысли). Таким образом обличенный, он пройдет мимо. Ибо ничто так не огорчает демона блуда, как открытие дел его, — и ничто так не радует его, как утаение помыслов. Таким образом приходил брат к этому старцу одиннадцать раз, обличая свои помыслы. Наконец брат говорит старцу: яви любовь, — скажи мне слово! Старец говорит ему: дерзай чадо! Если бы попустил Бог моему помыслу придти на тебя, то ты не снес бы его, но пал бы гораздо глубже. И так старец говорил это по смирению, то искушение брата прекратилось.

Некто пришел в скит принять монашеский образ, взяв с собою и сына, который только что отнят был от молока. Когда сей достиг юношескаго возраста, — демоны начали соблазнять его (на блуд). Он говорит отцу своему: пойду я в мир, ибо не могу выдержать борьбы. Отец удерживал его и уговаривал. Но юноша опять говорит ему: не могу более, отче, — позволь мне выйти отселе. Отец говорит ему: послушай меня еще раз, сын мой: возьми сорок долей хлеба и молодых ветвей для плетения на сорок дней, ступай во внутреннюю пустыню и пробудь там сорок дней, — и воля Господня совершится на тебе. Он послушался отца своего, встал и пошел в показанную пустыню, пробыл там двадцать дней в трудах, плел корзины, питаясь сухим хлебом. И вот видит нечистую силу, подходящую к нему: пред ним предстала ефиоплянка до того смрадная, что невозможно было терпеть смрада ея. Он стал гнать ее. И демон говорит ему: я обыкновенно являюсь приятною в сердцах человеческих; но, за послушание и труд твой, Бог не попустил меня прельстить тебя и открыл смрад мой тебе. Он встав и благодарив Бога, пошел к отцу своему и говорит ему: теперь я не хочу уже уходить отсюда, отче, — я видел нечистую силу и смрад ея. Отцу и самому об этом было открыто, и он сказал юноше: если бы ты пробыл сорок дней и вполне бы сохранил заповедь мою, то увидел бы большее видение.

Главное же и сильное и победоносное оружие против духа нечистоты состоит в прилежной молитве к Господу Богу. Нужно при этом призывать на помощь тех святых, которые известны особенными подвигами и трудами в сохранении чистоты и целомудрия, как например, Даниил Скитский одному брату, ратуемому от блуда, велел помолиться и призывать на помощь мученицу Фомаиду, убитую за целомудрие, и сказал так: “Боже, за молитвы мученицы Фомаиды, помози ми!” И боримый брат, помолясь так у гроба мученицы, тотчас избавлен был от блудной страсти.

Если человек будет воздерживать свое чрево и язык, то он может владеть собою...

“Другой брат спросил авву Пимена: что мне делать? — меня борют блудные пожелания, и я прихожу в неистовство. Старец говорит ему, — на это сказал Давид: льва я поражал, а медведицу задушал; это значит: я отсекал неистовство, а блудную похоть подавлял трудами”.

Один брат, будучи возмущаем блудною похотию, пришел к великому старцу и просил его: окажи любовь, помолись о мне, ибо возмущает меня похоть блудная. — Старец молился о нем Богу. — Брат в другой раз приходит к нему и говорит то же слово. — Равным образом и старец не преставал молить за него Бога, говоря: Господи, открой мне состояние брата сего, и откуда на него действие диавола? Ибо я молился Тебе, но  доселе не получил он спокойствия. — Тогда открыл ему Господь о брате. Он увидел его сидящим, — и дух любодеяния близ него, и глумится с ним; пред ним стоял и Ангел, посланный к нему на помощь, и гневался на брата, что он предал себя Богу, но услаждаясь помыслами, весь свой ум предал действию диавола. — Таким образом узнал старец вину брата и говорит ему: ты сам виновен, увлекаясь своими помыслами, — и научил его, как противостоять помыслам. — И брат, исцелившись его наставлением и молитвою, обрел спокойствие.

“Авва Исаия советовал: блудная страсть усиливается от пяти причин: от празднословия, тщеславия, многого сна, от склонности к красивой одежде, от пресыщения”.

Блудник вредит сам себе, сам себя пронзает стрелой безчестия. Вор решается на воровство, чтобы питать тело, а блудник заботится об ограблении собственной плоти. Завистливому причиняет страдание слава другого, а блудник сам совершает собственное безславие.

Прелюбодеяние искореняет в себе тот, кто обращает глаза вниз, а душу — к Богу. Поэтому должно всячески остерегаться соблазнов, и помнить, что по исходе из тела, душу ожидают мытарства, которые блаженная Феодора описывает следующим образом: “...дошли мы до мытарства блуда, на котором истязуется всякое любодеяние, всякая блудная мысль и мечтание, а также страстные прикосновения и любострастные осязания. Князь этого мытарства восседал на престоле своем, облаченный в одежду скверную и смрадную, окропленную кровавою пеною. Множество бесов предстояло ему. Увидев меня, дошедшую до них, они много дивились, а затем вынеся написанныя хартии блудных дел моих, обличали меня, указывая, с кем, когда и где я грешила во время юности моей. И не имела я ничего, чтобы возразить им и от страха трепетала, исполнившись стыда. Тогда Ангелы сказали бесам:—“Но ведь она уже много лет не творила блудных дел и постнически, в чистоте и воздержании, прожила все последние годы своей жизни”.

Бесы ответили им: “Знаем, что она давно уже отстала от блуднаго греха, но все же она принадлежит нам, потому что не совершенно и не вполне искренне каялась перед своим духовным отцом в содеянных раньше грехах, многое утаивая от него; а потому или оставьте ее нам, или выкупите ее добрыми делами”.

Ангелы положили им многое от добрых дел моих и еще больше от дарования преподобнаго Василия, и, едва избавившись от лютой беды, я была унесена оттуда.

После того мы достигли мытарства прелюбодеяния, в котором истязаются грехи живущих в супружестве и не соблюдающих супружеской верности, но оскверняющих свое ложе, а также всевозможные похищения девственниц с целью растления их и всякие блудодейственные насилия. Здесь же истязуются падения и тех, кто посвятил себя Богу и дал обет соблюдать жизнь свою в чистоте и девстве, но потом не сдержал этого обета. На этом мытарстве и я была обличена, как прелюбодейница и не имела ничего, что бы сказать в свое оправдание, — так что немилосердные истязатели, скверные и нечистые духи, уже намеривались похитить меня из рук ангельских  и низвести на дно ада. Но святые Ангелы вступили в спор с ними и представили все последующие труды и подвиги; таким образом они искупили меня всеми оставшимися добрыми делами моими, которые положили там все до последнего, оставив вместе с тем и весьма многое из дарованного преподобным Василием. Все это они возложили на весы против моих беззаконий и, взяв меня, понесли далее.

Тут мы приблизились к мытарству содомских грехов, на котором истязуются противоестественные грехи мужчин и женщин, мужеложство и скотоложство, кровосмешение и тайные грехи, о которых стыдно и вспоминать. Князь этого мытарства имел весьма скверный и безобразный вид и весь был покрыт смрадным гноем; слуги его во всем были подобны ему; смрад их был нестерпим, вид мерзок и страшен, ярость и лютость чрезмерна. Увидев нас, они поспешно вышли навстречу и обступили нас, но не найдя во мне, по милости Божией, ничего, за что  бы могли привлечь к суду своему, со стыдом отбежали; мы же с радостию пошли далее.

Поднимаясь выше, Ангелы сказали мне:

“Вот ты, Феодора, видела страшные и мерзкие мытарства блудных дел. Знай, что немногие души проходят эти мытарства беспрепятственно, так как мир во зле лежит. Люди же весьма слабы и от юности пристрастны к любодейным грехам. Мало, очень мало людей, умерщвляющих свои плотские похоти и посему редко кто эти мытарства проходит свободно и беспрепятственно; напротив, весьма много таких людей, которые дойдя до этого мытарства, здесь погибают, ибо истязатели блудных дел похищают пристрастных к любодеянию людей и низвергают во ад, подвергая их жесточайшим мукам. Князи блудных мытарств даже восхваляются, говоря: “Мы одни более всех других мытарей воздушных пополняем число низвергнутых на дно ада, которые таким образом как бы вступают в родство с нами, подвергаясь одинаковой с нами участи”.

Сребролюбие.

Недуг сребролюбия приходит отвне нашего естества и бывает от маловерия и неразумия, — сказали отцы. Поэтому и подвиг против него не велик бывает у тех, кои внимают себе со страхом Божиим и истинно желают спастись. Но если этот недуг укоренится в нас, то бывает злее всех других недугов; и если подчинимся ему, в такую пагубу приводит, что Апостол назвал его не только корнем всякаго зла — гнева, скорби и проч. , но и идолослужением. Многие из-за сребролюбия не только от благочестивой жизни отпали, но и в вере погрешили, душею и телом погибли, как говорится в Святом Писании. И отцы сказали, что собирающий злато и сребро и уповающий на него — обнаруживает этим свое неверие в ту истину, что Бог печется о нем”.

“Как мать всему благому есть нестяжание, так по Писанию, корень и мать всему злому сребролюбие. Сребролюбивый готов за иглу тягаться до смерти; не любящий же богатства Господа возлюбит и заповеди Его сохранит. Такой не может беречь имения, но благопристойно растрачивает его, подавая всем нуждающимся. Так и Господь сказал в Евангелии, что если человек не отрешится от всего, что имеет, не может быть Его учеником”.

Последуя этому слову, оставил Феодор, все мирское, — так описывается в его житии, — роздал богатство нищим и сам сделался иноком. Крепко подвизался он в добродетели, и, по повелению игумена, стал жить в пещере, называемой Варяжской, где и провел много лет в великом воздержании. Но, по вражию наваждению, стал он тужить и сильно печалиться об имении, которое роздал нищим: приходило ему на мысль, что он может долго прожить, изнеможет телом, и тогда довольствоваться монастырской пищей ему нельзя будет. В такое искушение вводил его враг! Он же не размыслил, не помянул Господа, сказавшаго: не заботьтесь и не говорите: что нам есть, или что пить, или во что облечься? Взгляните на птиц небесных: они не сеют, ни жнут, ни собирают в житницы, и Отец ваш небесный питает их. И много раз в отчаяние приводил его враг, смущая нищетой, и долго всякий недостаток приводил на мысль иноку равно как и истраченное им, на раздачу убогим, богатство. Так помрачил его враг, Феодор уже открыто высказывал скорбь свою перед друзьями. И вот однажды некто Василий, один из совершеннейших иноков того же монастыря, стал говорить ему: “Брат Феодор, молю тебя, не губи мзды своей. Если ты хочешь имения, то все, что у меня есть, я отдам тебе; только скажи перед Богом: пусть все, что я роздал, будет Твоей милостыней. И тогда живи без печали, получивши снова имение свое. Но берегись: потерпит ли тебе Господь?” От этих слов убоялся Феодор страхом великим гнева Божия. Услышал он также от этого Василия, что сделалось в Константинограде: как один, сожалевший о роздаче, на милостыню, своего золота, вдруг пал мертвый среди церкви, с золотом и жизни лишился, — погубил и то и другое. И приняв это в уме своем, Феодор стал оплакивать свое согрешение и ублажал брата, возставившаго его от такого недуга.

“Один брат, отрекшись от мира и раздав имение нищим, оставив между тем несколько для собственнаго употребления, пришел к авве Антонию. Узнав об этом, старец говорит ему: если ты хочешь быть монахом, то ступай в такое-то село, купи мяса, обложи им нагое тело свое, и в таком виде иди сюда. — Когда брат это сделал, то собаки и птицы терзали его тело. При встрече его со старцем, последний спросил его: исполнено ли то, что он советовал ему? И когда брат показал израненное тело свое, то авва Антоний сказал: так демоны нападают и терзают тех, которые, отрекшись от мира, хотят удержать имение”.

Не только золота и серебра подобает нам отчуждаться, но и всякой вещи, кроме нужной в употреблении — одежды, обуви, посуды и орудия для рукоделия.

“Авва Кассиан сказал: один сенатор, отрекшись от мира, и раздав свое имение бедным, удержал некоторую часть для собственнаго употребления, не желая от совершенной нестяжательности восприять смиренномудрие и надлежащее подчинение правилу общежития. К нему св. Василий изрек такое слово: ты и сенатором перестал быть, и монахом не сделался”.

Истинная победа над сребролюбием и вообще вещелюбием состоит в том, чтобы не только не иметь, но и не желать никаких стяжаний. Это приводит нас к душевной чистоте.

Некоторые из греков пришли однажды в город Острацины раздать милостыню. Они взяли с собою приставников, дабы показывали им, кто особенно имеет нужду в подаянии. Приставники повели их к одному изувеченному и предлагали ему подаяние. Сей не захотел принять, говоря: вот я тружусь, плету сии молодые прутья, и ем хлеб от трудов своих. Потом привели их к  хижине одной вдовы с семейством. Когда они постучали в дверь, откликнулась изнутри дочь ея, бывшая нагою. А мать уходила в это время на работу, — она была портомоя. Они предлагали дочери одежду и деньги; но сия не хотела принять, говоря: когда пошла мать моя, то сказала мне: будь покойна, — Бог восхотел, и я нашла ныне работу; теперь мы имеем пищу свою. Когда пришла мать, они стали и ее просить — принять подаяние, но и она не приняла и сказала: я имею Покровителя моего, Бога, — и вы теперь хотите отнять Его у меня! — Услышав веру ея, они прославили Бога.

Но какое страдание доставляет эта страсть тем, кто живет ей. Скупой рыцарь у Пушкина  впадает в жар и трепет, когда сундук свой хочет отпереть.

Да, если бы все слезы, кровь и пот,

Пролитые за все, что здесь хранится,

Из недр земных все выступили вдруг

я захлебнулся б

В моих подвалах верных…, — цена богатства — зло, страдание другим.

…о, если б из могилы

Прийти я мог, сторожевою тенью

Сидеть на сундуке и от живых

Сокровища мои хранить как ныне.

Но суд Божий — иной. Падшие духи, которые приучают нас к этой страсти, на мытарствах требуют свое достояние — душу, поглощенную страстью сребролюбия, лихвы и грабежа. “Поднимаясь выше, — описывается в мытарствах Феодоры, — встретили мы мытарства лихвы, где испытываются всевозможные лихоимцы и грабители, а также все, дающие сребро свое в лихву и приобретающие богатства беззаконными средствами. Злые духи этого мытарства, усердно исследовав все обо мне, ничего не нашли, в чем бы я была повинна и от ярости скрежетали на меня зубами своими”.

Гнев.

“Если нас томит гневный помысл, понуждая к злопамятству и поощряя к ярости, чтобы воздать зло оскорбившему нас, тогда мы должны припомнить слова Господа: “Аще не отпустит кийждо брату своему от сердец ваших прегрешения их, ни Отец ваш Небесный не простит вам согрешений ваших”.

Итак, всякий, кто хочет получить прощение своих согрешений, прежде сам должен от сердца простить брата своего; ибо Господь повелел просить оставления долгов, якоже и мы оставляем”.

Гнев губит, умерщвляет душу и удаляет от Бога.

Гневающийся ... убивает свою душу, потому что всю жизнь проводит в смятении и беспокойстве...

“Посмотри на гнев, какие знаки своего мучительства он оставляет. Смотри, что человек делает в гневе: как негодует и шумит, клянет и ругает сам себя, терзает и  бьет, ударяет по голове и лицу своему, и весь трясется, как в лихорадке, словом, он похож на бесноватого. Если внешний вид его так неприятен, что же делается в бедной его душе? Как мучит ее этот бес! Видишь какой страшный яд скрыт в душе и как горько он мучит человека!”.

“Солнце да не зайдет во гневе вашем”, — говорит Апостол. “Всякое раздражение и ярость, гнев  и крик, и злоречие со всякою злобою да будут удалены от вас; но будьте друг ко другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас”.

Святитель Димитрий Ростовский пишет: “Бог предусмотрительно создал пчелиную матку не имеющей жала; если бы имела она его, всех бы умерщавляла. Это пример начальствующим: ибо начальствующему совсем не следует предаваться слепому, беспамятному гневу и ярости, чтобы не умерщвлял он всех, повинующихся ему, своим яростным нападением. Итак, побеждай благим злое”. Но трудна сия борьба.

“Авва Амон говорил: четырнадцать лет провел я в Ските и молился Богу днем и ночью, чтобы Он даровал мне возможность победить гнев”.

Один брат был безмолвником в киновии, но постоянно приходил в гнев. Посему говорит сам в себе: уйду отсюда в уединенное место, и так как там ни к кому я не буду иметь отношения и буду безмолвствовать, то оставит меня страсть гнева. Итак, вышедши, он поселился один в пещере. В один день, почерпнув сосуд воды, поставил его на земле, — и сосуд тотчас повернулся вниз. Взяв его, он почерпнул воды в другой раз, сосуд опять опрокинулся. Потом, наполненный водой, и в третий раз повернулся вниз. Брат, рассердившись, схватил его и разбил. Пришедши же в себя, он понял, что над ним издевается диавол, и сказал: вот я удалился в уединение, — и побежден им! Пойду опять в киновию; ибо везде необходимы подвиг и терпение и Божия помощь! И вставши, возвратился на прежнее место”.

Поэтому никак не должно гневаться, ни творить зло брату не только делом или словом, но и видом, ибо иной может и одним взором оскорбить брата своего, а следует гневные помыслы немедля отметать, более того, когда гнев хочет “войти в твою душу  и соединиться с нею, то отгоняй его как бешеного пса”.

“Имеется естественный гнев, без которого невозможно приобрести чистоту: гневаться нужно на все, всеваемое в нас врагом “.

“Ты гневлив? Будь таким по отношению к своим грехам, бей свою душу, бичуй свою совесть, будь строгим судьей и грозным карателем своих собственных грехов — вот польза гнева, для этого Бог и вложил его в нас. А на того, кто нас обличает, не должно гневаться: мы же не гневаемся на зеркало, которое отражает недостатки нашего лица, так и на людей не надо гневаться, которые указывают на наши грехи”.

А если восстанет на нас брань, “то великая победа бывает, когда мы молимся за оскорбившего нас брата, как повелевает авва Дорофей, такими словами: “Помилуй, помоги, Господи, брату моему и, ради его молитв, помилуй и меня грешнаго”. Молитва за брата есть любовь и милование, а призывать на помощь его молитву есть смирение; и так исполняется закон Господа: “Любите враги ваша, благословите кленущия вы, добро творите ненавидящим вас и молитеся за творящих вам напасть”. Исполняющему сие Господь обещал такое воздаяние, которое выше всех прочих обетований, обещал Царство Небесное, и не утешение только и радость, как прочим, но сыноположение: “Будьте, — сказал Он, — сынове Отца вашего, Иже на небесах”.

Сам Господь, дав нам сию заповедь, призывает нас подражать Ему, ибо назначение христианина — подражать Христу. “Сколько зла претерпел Он от иудеев нас ради грешных и не только не прогневался на них, но молился за них Отцу: Отче, отпусти им: не ведают бо что творят. И все святые, шествовавшие путем сим, обрели благодать; ибо не только не воздавали зла оскорбившим их, но молились о них, покрывая их недостатки, и радовались их исправлению, когда они приходили в чувство, и наставляли их с милостию и любовию”.

Есть разновидность гнева:

Злопамятство.

“Гнев обращается в злобу и злопамятство, когда долго удерживается и питается в сердце. Поэтому и велит Господь скоро пресекать его, чтобы не перерос в ненависть и злобу”. “Как пожар, если его не потушить сразу, многие поедает дома, так и гнев, если вскоре не прекратится, много зла учинит и бывает виной многих бед”.

Злопамятство искореняется  молитвою за врагов и благословением их.

“Если же попустишь сердцу твоему ожесточиться злопамятством и оправдаешь свой гнев гордостью, то отвратится от тебя Господь Бог твой, и будешь предан на попрание сатане”.

Сохранился такой рассказ из жизни святых отцов.

Однажды язычники спорили с христианами о границах поселений. Авва Аполлос пришел к ним, чтобы примирить их. Но предводитель язычников, человек жестокий и свирепый, воспротивился ему и с гневом говорил: “Не помирюсь до смерти”. — Аполлос сказал ему: “Да будет с тобою то, что ты избрал себе. Никто другой, кроме тебя, не погибнет, и когда ты умрешь, земля не будет твоим гробом, но чрева зверей и коршунов наполнятся тобою”. Это слово тотчас же и сбылось: вскоре он погиб; его зарыли в песок, и поутру нашли, что гиены и коршуны растерзали его на куски. Язычники, увидев чудо и исполнение сказанного, все уверовали в Спасителя”.

Мирись с соперником твоим скорее — в этом-то примирении и состоит исцеление души, в этом — самый лучший путь угождения Богу, в этом — самое верное отличие боголюбивой души.

Мириться с соперником нашим — совестию своею — мы должны пока еще на пути, т. е. в жизни сей. “Был отрок, — пишет св. Григорий Двоеслов, по имени Феодор, — отрок очень неспокойный, который поступил в монастырь не столько по желанию, сколько по нужде. Неудивительно, что для него было тяжело, когда кто-нибудь говорил ему о спасении; он не мог даже слышать добраго. Обманывая, предаваясь гневу, ругаясь, он показывал, что никогда не научится святой жизни. Во время заразы, которая погубила великую часть нашего города, он, будучи поражен в бедро, приближался к смерти. Когда он был уже при последнем издыхании, собрались братия, чтобы помолиться об исходе души его. Уже тело его в конечных частях своих омертвело, в одной только груди еще оставалась жизненная теплота. Но братия тем прилежнее начали о нем молиться, что видели его быстро приближающимся к смерти. Вдруг он начал взывать к предстоящим братиям и своими великими воплями даже прерывать их молитвы: “Отступите, — кричал он, — отступите! Я отдан змию на пожрание, и по причине вашего присутствия он пожрать меня не может. Вот он проглотил голову мою своею пастью; оставьте, чтобы он более меня не мучил; пусть делает, что хочет. Если я отдан ему на пожрание, то для чего ради вас это замедляется?” Тогда братие обратились к нему со следующими словами: “Что это ты говоришь, брат? Сотвори на себе знамение святаго креста. —Хочу перекреститься, — отвечает он, но не могу, — чешуя этого змия гнетет меня”. Когда услышали это братия, то, повергшись на землю, начали еще сильнее и со слезами молиться об избавлении его. И вот, больной начал вопиять: “Благодарение Богу! — воскликнул он, — змий, начавший меня пожирать, бежал; он не мог устоять, прогоняемый вашими молитвами. Теперь помолитесь о грехах моих, ибо я готов обратиться и решил оставить греховное житие”. — И этот человек, почти, как уже сказано, умерший, возвратился к жизни и всем сердцем обратился к Богу. Изменившись в душе, он долго страдал от ран, и наконец душа его отрешилась от плоти”.

“Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним” — и примирение нас друг с другом всего вожделеннее для Бога Слова. Если ты примиришься здесь, то избавишься от суда там. И вот какая печальная повесть сохранилась о двух враждовавших братьях и не примирившихся:

Были два брата по духу, диакон Евагрий и священник Тит. И имели они друг к другу любовь великую и нелицемерную, так что все дивились единодушию их и безмерной любви. Ненавидящий же добро диавол, который всегда ходит, “как рыкающий лев, ища кого поглотить”, возбудил вражду между ними. И такую ненависть вложил он в них, что они уклонялись друг от друга, — не хотел один другаго в лице видеть. Много раз братия молили их примириться между собой, но они и слышать не хотели. Когда Тит шел с кадилом, Евагрий отбегал от фимиама; когда же Евагрий не бежал, Тит проходил мимо его, не покадив. И так пробыли они многое время в мраке греховном; приступали к святым тайнам, — Тит — не прося прощения, а Евагрий — гневаясь. До того вооружил их враг.

Однажды сильно разболелся этот Тит и, будучи уже при смерти, стал горевать о своем прегрешении и послал к диакону с мольбой: “Прости меня, ради Бога, брат мой, что я напрасно гневался на тебя”. Евагрий же отвечал жестокими словами и проклятиями. Старцы те, видя, что Тит умирает, насильно влекли Евагрия, чтобы помирить его с братом. Увидавши его, больной приподнялся немного, пал ниц к ногам его и говорил: “Прости и благослови меня, отец мой!” Тогда Евагрий вырвался из рук старцев и вдруг упал. Мы хотели поднять его, но увидали, что он уже мертв. И не могли мы ему ни рук протянуть, ни рта закрыть, как у давно умершего. Больной же тотчас встал, как бы никогда и болен не был. И ужаснулись мы внезапной смерти одного и скорому исцелению другаго. Со многим плачем погребли мы Евагрия. Рот и глаза у него так и остались открыты, а руки растянуты.

Тогда мы спросили Тита: “Что все это значит?” И он так стал говорить нам: “Видел я Ангелов, отступивших от меня и плачущих о душе моей, и бесов, радующихся моему гневу. И тогда начал я молить брата, чтобы он простил меня. Когда же вы привели его ко мне, я увидел Ангела немилостиваго, держащаго пламенное копье, и когда Евагрий не простил меня, он ударил его, и тот пал мертвый. Мне же Ангел подал руку и поднял меня”. Услышавши это, убоялись мы Бога, сказавшаго: прощайте, и прощены будете. Господь сказал: “Всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду”. Преподобный же Ефрем говорит: “если кому случится умереть во вражде, тот подвергнется неумолимому суду”.

И если этот Евагрий не получит отрады, ради святых Антония и Феодосия, — горе лютое ему, побежденному такою страстию! Берегись от нея и ты, брат мой, и не дай места бесу гнева: кто раз послушается его, тот и поработится ему; но скорее поди и поклонись враждующему с тобой, чтобы не быть преданным Ангелу немилостивому. Да сохранит тебя Господь от всякаго гнева!.

Если же ты будешь ждать, чтобы враг наперед пришел и попросил прощения, то ты не получишь пользы — он предвосхитит награду и получит благословение. А когда ты сам придешь, то не останешься ниже его, но победишь гнев, преодолеешь страсть, обнаружишь великую мудрость, послушавшись Бога. Нелегко и неприятно пойти к тому, кто враждует и злобствует против нас... и начать разговаривать с ним. “Трудно начать примирение, пишет святой Иоанн Златоуст, а когда это сделано, все последующее будет легко и удобно”.

Печаль.

Не мал подвиг в борьбе с духом печали, ибо он ввергает душу в погибель и отчаяние.

 1 “Если скорбь нанесена от людей, должно претерпевать ее благодушно, и за того, кто причинил ее, молиться, как сказано выше, твердо веря, что все бывающее с нами не без Промысла Божия бывает, и что вообще Бог все, что ни посылает нам, посылает на пользу и на спасение душ наших”. Искушения посылает Господь на нас по Своей благости, чтобы претерпев их, мы приняли от Него венцы.

Однажды, когда преподобный Серафим Саровский рубил в лесу дрова, к нему пришли три неизвестные крестьянина и нагло стали требовать денег. Он ответил: “Я ни от кого ничего не беру”. Первый бросившийся на него упал, и они все испугались, а св. Серафим, хотя был очень силен и при топоре, вспомнил слова Спасителя: “Вси приимши нож, ножем погибнут”. Он опустил топор, сложил на груди крестом руки и сказал: “Делайте, что вам надобно”. Они ударили его обухом топора в голову — изо рта и ушей хлынула кровь, старец упал замертво. Разбойники, повлекши его к келлии, продолжая топтать его ногами, связали веревками и, думая, что он убит, кинули и бросились в келлию для грабежа. Но нашли только икону и несколько картофелин; на злодеев напал страх, и они убежали. Преподобный Серафим, придя в чувство, кое-как развязал себя, поблагодарил Господа за безвинное страдание, помолился о прощении грабителей, и к утру приплелся в обитель в самом ужасном виде, истерзанный, окровавленный, с запекшейся кровию. Врачи нашли, что голова проломлена, грудь оттоптана и по телу смертельные раны, и удивлялись, как он еще жив. Когда грабители были уличены, отец Серафим объявил и Саровскому настоятелю и помещику, что, если крестьян накажут, то он навсегда уйдет из Сарова в дальния места. По мольбе старца, злодеев простили, но в скором времени пожар сжег их дома; они раскаялись и приходили к отцу Серафиму.

“И если посылаемое не представляется нам полезным и в настоящее время, то последствия ясно покажут, что истинно полезно нам не то, чего сами желаем, но то, что устрояет Бог. Посему не должно нам увлекаться человеческими помыслами, но веровать всей душой, что око Господне все видит — что без Его воли ничто не может с нами случиться и что без искушений никто никогда не может получить венца. Всячески нужно удерживаться от ропота на оскорбивших; ибо Бог все немощи человеческие терпит, но того, кто всегда ропщет, без наказания не оставит”.

 2 Но скорбь о грехах, полезную нам в покаянии, необходимо иметь, только с доброй надеждой на Бога, в уверенности, что нет греха, побеждающего милосердие Божие, что оно все прощает кающимся и молящимся. Эта скорбь соединена бывает с радостию, делает человека усердным всякому добру и во всякой болезни терпеливым: “Печаль бо яже по Бозе, — сказал Апостол, — покаяние нераскаянно — неотложно — во спасение соделывает”.

“Кто пребывает во всегдашнем плаче по Богу, тот не перестает ежедневно (духовно) праздновать; а кто всегда празднует телесно, того ожидает вечный плач. Не тот достиг совершенства плача, кто плачет, когда хочет, но кто плачет, о чем хочет (т.е. о чем либо душеполезном). Даже и тот еще не достиг совершенства плача, кто плачет, о чем хочет, но кто плачет, как Бог хочет. С богоугодным плачем, часто сплетается гнуснейшая слеза тщеславия; и сие на опыте благочестно узнаем, когда увидим; что мы плачем и предаемся гневливости”.

3 Скорбь же противоположную сей печали, скорбь, причиняемую нам от бесов, всячески нужно изгонять из сердца, как и другие злые страсти, изгонять молитвою и чтением.

Однажды демон явился мне в привидении необыкновенной величины и осмелился сказать: Я — Божия сила, я — Божие провидение: могу даровать тебе благо; чего ты хочешь? Но я, призвав имя Христа, дунул на него, и покусился подвергнуть его побоям; на самом деле представилось мне, что я подверг его побоям! Тотчас этот великан, со всеми его демонами исчез.

В другой раз, когда я постился, диавол пришел ко мне, приняв на себя образ монаха; он как бы держал в руках хлебы, и сделал мне следующее предложение: “Прекрати великое пощение твое, и вкуси пищи: потому что ты — человек, и подвергаешься опасности впасть в болезнь”. Поняв его лукавство, я встал на молитву: не вынесши этого, он исчез, и в подобии дыма проник сквозь дверь. Сколько раз диавол представлял мне в пустыни привидение золота с тем, чтоб я хотя прикоснулся к нему, или поглядел на него! Но я прибегал к оружию псалмопения, и привидение пропадало. Многократно они жестоко били меня и покрывали ранами; но я восклицал: ничто не отлучит меня от любви Христовой. Тогда они кидались друг на друга. Но я укрощал и прогонял их: совершал это Господь, сказавший: видех сатану яко молнию с небесе спадша. Чада мои! помня изречение Апостола, преобразив сия на себе, чтоб вы научились не упадать духом, протекая поприще подвижничества, и не устрашаться привидений диавола и его демонов.

4 “Скорбь, которая не по Бозе, бывает корнем всякого зла; и если надолго пребудет в нас, то скоро, приняв вид нечаяния, превратившись в отчаяние, делает душу пустой и унылой, некрепкой и нетерпеливой, к молитве и чтению ленивой”.

Уныние.

“Если возобладает нами уныние, то душе предстоит великий подвиг. Лют сей дух, жесток дух уныния, а в соединении с духом скорби, он бывает еще тягостнее. Борьба с этим духом особенно сильна бывает у тех, которые живут в безмолвии.

Один старец пребывал в пустыне, имея расстояние от воды на две мили. Однажды, прошедши почерпнуть воды, впал он в уныние и сказал: какая польза в труде сем? пойду, поселюсь ближе к воде. Сказав это, он обратился назад, — и видит кого-то идущего за ним, и считающего шаги его. Старец спросил его: кто ты? — Я Ангел Господень, отвечал тот, я послан исчислить шаги твои, и воздать тебе награду. Услышав это, старец воодушевился и ободрился, и отнес келлию свою еще далее — на пять миль от воды.

“Когда воздвигнутся на душу жестокие волны уныния, человек теряет надежду видеть когда-нибудь конец их, а враг при этом влагает  ему убийственную мысль, что великое его страдание, а в настоящее время, впоследствии еще более увеличится, что он оставлен от Бога, что Бог о нем уже не печется, что все это с ним случилось без Промысла Божия, и что ему только одному приключилось это, а у других этого никогда не было и не бывает”.

“Это не так. Тяжкое состояние духа скоро изменяется, а за ним следует посещение милости Божией и утешение. Как в этот злолютый час человек не думает уже, что он возможет долее пребывать в своем добром подвиге: враг все доброе представляет ему отвратительным; так по  миновании сего часа все для него просветляется, все делается приятным; все скорбное исчезает как будто его и не было, он опять находит себя усердным к доброделанию, и удивляется изменению своему на лучшее. И еще больше воспламеняется любовью к Богу узнав несомненно, яко верен Господь и никогда не попускает на нас искушений выше сил наших“.

Преподобный Малх в юности оставил отеческий дом и жил в одном уединенном монастыре. Когда он узнал о смерти отца своего, то захотел возвратиться домой, чтобы утешить овдовевшую мать и распорядиться своим имением, но на пути к дому его схватили сарацыны и отвели в глубину Аравийской степи. Здесь он достался в плен одному знатному господину вместе с некоторою старицею, захваченною вместе с ним разбойниками. Долго сносил преподобный самое тяжелое рабство, исполнял в доме господина все тягостные работы и пас его стада. Скорбя душою, в особенности при разлуке с братиею, преподобный единственно укреплял себя упованием на промысл Божий и среди тяжкого заключения своего не только не упал духом, но решился даже убежать из рабства; за ним последовала и плененная вместе с ним старица. Три дня пленники шли по знойной, безводной и открытой пустыне, не преследуемые никем. Но вот, наконец, видят они, что господин их гонится за ними с слугою на двух верблюдах. Где скрыться от преследования в открытой пустыне? Несчастным беглецам снова грозит участь попасть в руки врагов, чтобы испытать еще злейшую судьбу. Вдруг замечают они глубокий вертеп и туда-то стараются скрыться, хотя поздно, так как враги уже заметили их. Подойдя к вертепу, господин начал вызывать беглецов, но когда вызовы его оказались напрасными, то послал слугу своего вглубь пещеры. Слуга бросается туда с обнаженным мечем, но попадает в пасть львицы, которая имела тут свое логовище, и, таким образом, тотчас же растерзан львицею. Хозяин, видя, что слуга его не возвращается, сам кидается в пещеру, где и подвигается той же участи. Несчастные беглецы, в смертном страхе притаившиеся к стене недалеко от выхода из пещеры, ожидали и себе такой же смерти от разъяренного животнаго, но львица, взявши своего детеныша в зубы, спокойно выходит из пещеры, не тронув даже стоявших возле пещеры верблюдов. Уверившись в своем спасении и возблагодарив Бога, пр. Малх со старицею на оставшихся верблюдах возвратились на родину. Преподобный опять поселился в том же монастыре, где жил до плена, и мирно кончил свою святую жизнь.

Видите, христиане, как упование на Промысл Божий не посрамило угодника и спасло его от смерти, когда она стояла уже перед самым лицом его. Он в эти тяжелые минуты жизни не упал духом и твердо верил в помощь Божию. И ты, следуя сему поучительному примеру, в трудных обстоятельствах жизни не падай духом, а уповай на помощь милосердного Бога”.

“Когда настанет страшная брань от духа уныния, тогда надо крепко оградить себя от духа неблагодарности, опасаясь, чтобы не впасть в хуление; ибо враг во время уныния усиливается сразить душу именно этим оружием хулы и неблагодарности. Человек, одолеваемый унынием, по внушению врага, исполняется сомнения, страха и отчания, что он не может быть помилован от Бога, не может получить прощения грехов, избавления от вечных мук и спасения. Многие  тогда и другие худые помыслы вторгаются в душу, которых описать нельзя, и не отступают от нее ни во время, ни после чтения и службы. Все усилия тогда нужно употребить, чтобы не придти в отчаяние и не вознерадеть о молитве. К молитве надо приложить чтение и рукоделие, сколько можно, ибо то и другое подает помощь в борьбе”.

“А против духа неблагодарности и хулы говори так: “Иди за мною, сатано: Господу Богу моему поклонюся и Тому Единому послужу, и все горькое для меня прискорбное приемлю с чувством благодарения, как ниспосланное от Него, для очищения грехов моих, как написано: гнев Господень подыму, яко согреших Ему”. Тебе самому на твою голову неблагодарение и хула да обратятся, и тебе да вменит их Господь. Отступи от меня; Бог, создавший меня по образу Своему и по подобию, да низложит и да отженет тебя!”

“Ибо хитрость вражеской злобы для того и наводит уныние на нас, чтобы лишить душу упования на Бога. Но Бог никогда не допускает, чтобы душу уповающую на Него, одолели напасти, ибо знает все немощи наши. Если и люди знают, какую тяжесть может понести лошак, какую осел, какую верблюд, и налагает на каждого по силе его, не тем ли более разум Божий ведает, какое какой душе навести (допустить) искушение, чтобы сделать ее годной и способной к Небесному Царствию и удостоить ее не только будущей славы, но и здесь — утешения от Святаго Духа”.

Тщеславие.

Мы должны ограждать себя от духа тщеславия; ибо “он весьма сокровенно, со всяким ухищрением, вкрадывается в наши намерения и действия”.

Во всякое время да испытываем строго себя и свои занятия — внешние и мысленные: для Бога ли и для пользы ли душевной они совершаются? Ибо все дела должны мы совершать:

• во славу Божию,
• во спасение своей души,
• во спасение души ближнего.

И да бежим похвал человеческих, вспоминая слова пророка Давида: Господь рассыпа кости человекоугодников, и, сотворив брань, отгоним всякий льстивый помысл, внушающий сделать что-либо по человекоугодию.

Господь наш Иисус Христос принял оплевание ради нас, чтобы мы презирали человекоугодие и славу мира сего. И все святые шли по пути смирения.

“Говорили об авве Арсение и авве Феодоре Фермейском, что они более всякаго зла ненавидели славу пред человеками. Почему авва Арсений редко показывался кому-либо; а авва Феодор, хотя и показывался людям, но был для них как меч”.

Великое дело отвергнуть от души похвалу человеческую, но большее  — отвратить от себя похвалу бесовскую.

Не тот показывает смиренномудрие, кто охуждает сам себя (ибо кто не стерпит поношения от себя самого?); но тот, кто, будучи укорен другим, не уменьшает к нему любви.

Авва Кассиан рассказывал: пришел брат к авве Серапиону, — старец убеждал его сотворить молитвословие по последованию; но брат отказался, называя себя грешником, недостойным и самого образа монашескаго. Старец хотел омыть ему ноги; но брат не допустил его под тем же предлогом. Авва убедил его вкусить пищи, — и в то время, как он ел, старался с любовию вразумить его, говоря: сын мой! ежели хочешь себе пользы, то сиди в келлии своей, будь внимателен к себе и к своему рукоделию; ибо выходя из келлии, ты не получишь столько пользы, сколько пребывая в ней. — Брат выслушав наставление, огорчился и так изменился в своем лице, что это не могло укрыться от старца. Почему авва Серапион сказал ему: “Вот сей час ты говорил: я грешник, — обвинял себя, как недостойнаго жизни! а теперь так рассердился, когда я с любовию напомнил тебе о долге! Если хочешь быть истинно смиренным, то учись твердо  переносить сказанное тебе от другаго, и не говори праздных слов”. — Брат, выслушав сие, раскаялся пред старцем, и удалился от него, получив большую пользу.

“Святая Синклитикия сказала: как открытое сокровище оскудевает, так и добродетель узнаваемая и разглашаемая помрачается; как тает воск от огня, так и душа от похвал разсеевается и теряет свою силу”.

Тщеславный человек есть идолопоклонник, хотя и называется верующим. Он думает, что почитает Бога; но в самом деле угождает не Богу, а людям.

“Авва Пимен сказал: усиленно домогающийся любви человеческой, лишает себя любви Божией. Не хорошо всем нравиться, — ибо сказано: горе, егда добре рекут вам вси человеци”.

Если кто побеждается иногда помыслом тщеславия против воли своей, таковый пусть исповедает помысл свой в молитве к Господу, и да преложит его на противное, смиряя и уничижая себя; и Сердцеведец, перед Коим открыта душа наша и всякое в ней движение, простит и не вменит нам его.

В Киево-Печерской лавре жил слепой старец Феофил, непрестанно погружавшийся в покаяние и, по причине непрестанного умиления, непрестанно проливавший обильные слезы, что признается верным признаком святой души, переселившейся в вечность помышлениями своими еще во время пребывания своего на земле. Феофил плакал над сосудом, и в него собрал значительное количество слез. Это было следствием не понятого им тонкого самомнения, столько душевредного для подвижника, который не должен давать никакой цены своим подвигам, вполне предоставляя оценку их Богу. За три дня до кончины своей Феофил прозрел, как ему то было предсказано его наставником, преподобным Марком. Поняв, что настало время переселения в вечность, Феофил удвоил свой плач и, имея в виду накопленныя им слезы в сосуде, умолял Бога, чтобы слезы его были приняты. Внезапно предстал пред ним Ангел с благоухающим сосудом, и сказал ему: “Феофил! хорошо, что ты молился и плакал: но напрасно ты хвалишься слезами, собранными тобою в сосуд. Вот сосуд гораздо больший того, наполненный твоими же слезами, которыя ты изливал при усердной молитве, и отирал или рукою или платком, или оставлял падать на землю и одежды твои. Я собрал их по повелению Владыки и Творца моего, а теперь послан возвестить тебе радость переселения к Тому, Кто сказал: Блажени плачущии, яко тии утешатся.

“В борьбе с помыслом тщеславия надо так поступать: когда почувствуешь побуждение чем-либо потщеславиться, тогда вспомним свои слезы и страшное оное предстояние наше пред Богом в особой нашей молитве, если имеем их. Если же нет у нас ни того, ни другого, представим себе исход наш из сего мира, и бесстыдное тщеславие этим отгонится. Если же и за сим оно гнездится в нас, убоимся — по крайней мере — того срама, который последует за тщеславием; ибо “возносящийся, еще здесь, прежде будущего века, не избежит унижения” — говорит святой Иоанн Лествичник”.

“А когда кто-либо станет нас хвалить, и своей похвалой, при содействии врага невидимаго и собственнаго нашего ослепленнаго сердца, породит в нас мысль, что мы достойны чести и повышения, и способны к занятию высоких мест, тотчас же вспомним себе множество и тяжесть согрешений наших, или одно только из них, наиболее гнусное, вообразим в уме нашем и скажем себе: суди, достойны ли похвалы и чести так поступавшие! ...Тогда вдруг увидим себя совершенно нестоющими никакой и ничьей похвалы, и внушения бесовские отразятся и смущать нас более не станут, — сказал Никита Стифат. Если же нет в тебе больших и студных грехов, то помысли о том, сколь широка, совершенна и многообъемлюща всякая заповедь Господня, и увидишь, что все твое подвижничество — капля в сравнении с обширным морем”.

Так, всегда заботясь, будем всячески хранить себя от тщеславия. Если же не будем трезвиться, но часто склоняться к тщеславным помыслам, то, укореняясь, они породят в нас презорство и гордость — начало и конец всякому злу.

Гордость.

“Гордость есть отвержение Бога, бесовское изобретение”. Вспомним историю вопроса.

Тот Ангел, который стоял во главе земного чина и которому была вверена охрана земли, очутился во зле. Какие помыслы руководили этим Ангелом? Он возымел желание быть равным Богу, захотел сделаться богом для мира, или заменить собою Бога для мира. В этом проявилось неповиновение Богу и дерзкое возмущение против Него.

После грехопадения диавол облек душу человеческую в злобу свою, т. е. в грех, и человек стал носить одежду хулы, неверия, небоязненности, тщеславия, гордыни, сребролюбия, похоти.

И сейчас диавол не оставил своего желания быть богом для мира. Святому Антонию Великому было видение, когда падший дух, являясь, говорил: простритесь и воздайте поклонение. Таким образом падшие духи обманули язычников и признаны ими за богов.

Однажды демон явился преп. Антонию и сказал: “ Я — Божия сила, я — Божие провидение: могу даровать тебе благо, чего ты хочешь?” “Но я, призвав имя Христа, дунул на него... тотчас этот великан со всеми его демонами исчез”. “Сколько раз демоны называли меня блаженным, а я проклинал их во имя Господа! Сколько раз они предвозвещали мне прибыль воды в реке, а я отвечал им: какое вам дело до этого? Однажды приступили ко мне грозно, в подобии воинов, вооруженных разным оружием, намереваясь изрубить меня. Однажды, в ночное время, они пришли ко мне, произведя привидение света и говоря: Антоний! мы пришли к тебе и принесли свет; я, закрыв глаза, начал молиться, и немедленно угас свет нечестивых”.

Таков опыт борьбы и брани в людях, просвещенных благодатию Божией. Но есть и другой печальный опыт сынов человеческих, оказавшихся побежденными духом падшим. Каким образом? Пришедший грех, как разумная сила и сущность сатаны посеял всякое зло; он тайно действует на внутреннего человека и на ум, и борется с ним помыслами; люди же не знают, что делают сие, побуждаемые чуждою некою силою; напротив того, думают, что это естественно, и что делают сие по собственному своему рассуждению. Но душа человека не могла сама исцелиться и очиститься от течения злых помыслов, поэтому нужно было пришествие Спасителя, чтобы Он освободил ее из рабства и извел ее из тьмы. Сам Бог пришел вступиться за человека и избавить его от смерти.

Диавол знал о пришествии Мессии и зорко следил за Иисусом Христом. Святитель Димитрий Ростовский пишет: “Кто возненавидел Христа, ходящего во плоти на земле? Гордые князья и законоучители иерусалимские: “Уверовал ли в Него кто из начальников, или из фарисеев?”. Кто предал Христа на смерть? Гордая иудейская синагога, мнящая себя святой, а Христа считающая грешником: “Мы знаем, что человек тот грешник”. Кто распял Христа? Гордый Пилат. Итак, проклята Богом гордость, как Давидом Гелвуйская гора. На нее не сходит с небес ни роса, ни дождь, поскольку на ней был убит иноплеменниками Саул с тремя своими сыновьями. Поэтому на гордого не сходит ни роса благодати Божией, ни дождь милосердия Божиего”.

“Из-за гордыни Навуходоносор лишился царства и со скотами, как скот, семь лет ел траву: тысяча тысяч падений совершается из-за гордыни”.

Гордый человек ищет славы, чести и похвалы; он всегда  хочет казаться значительным, указывать, повелевать, начальствовать.

Вспомним еще пример из истории — Гитлера. Геринг говорил о национал- социализме: “Каждое учение имеет свою эмблему. Мы заменили крест портретом фюрера; наши образы святых — знамена со свастикой; Евангелие заменили нашей библией — книгой “Майн Кампф”. Как раньше считали годы от рождения Христа, так ныне будут считать от рождения третьего рейха. Неверно говорить, что национал-социализм хочет основать новую религию, он уже есть новая религия”. Из доверительных бесед фюрера с Германом фон Раушингом мы узнаем, что Гитлер верил, будто из земли (из валгалы), а попросту говоря из ада, он черпает ту силу, которая позволяет ему управлять миром. Вместо Бога — космос, вместо сил любви — силы земли, подземные силы ненависти. Лику Христа был противопоставлен лик антихриста.

Имеющий сопротивником своим Бога, мерзкий и нечистый перед Ним, где, в чем, когда и какое может  обрести благо? От кого получит милость? И кто очистит его? Горестно и говорить об этом... Кто поработил себя сей страсти — гордости, тот сам для себя и бес и враг, тот в себе самом носит скорую гибель. А о кончине  гонителей церкви Христовой — всем известно.

Первый гонитель христиан — император Нерон был свергнут с престола и исчез безвестно.

Домициан, по жестокости подобный Нерону, попал в плен неприятелей и ими был умерщвлен.

Декий был убит на войне, и тело его съедено хищными зверями и расклевано птицами.

Валериан был взят в плен персами и там ему назначено было исправлять самую унизительную должность: он обязан был изгибать свою спину и подставлять ее вместо ступени персидскому царю всякий раз, когда тот садился на коня. А когда помер Валериан, то с него содрали кожу и повесили на позор римлянам.

Диоклетиан впал в жестокую болезнь, которая еще более усилилась от огорчения и своеволия народа, ниспровергшаго его статуи, наконец он лишился рассудка и уморил себя голодом.

Максимин Геркулий, отказавшись от престола отравил себя ядом.

Главный виновник десятого и последнего гонения Галерий был поражен неисцелимою болезнию, которая, несмотря на все старания и все искусство врачей, усиливалась все более и более, так что наконец и врачи не могли близко подходить к нему — от нестерпимаго смрада, выходившаго из его ран. Среди таких ужасных мучений он познал могущество Бога христианскаго, вспомнил все свои жестокости против христиан и издал указ о прекращении гонения. Но так как обращение гонителя было не глубокое, то смерть прекратила его мучения.

Споспешник и преемник жестокостей Галерия Максимиан имел смерть не менее мучительную. Оставленный всеми своими приближенными, он решился на самоубийство — принял яд и четыре дня терпел ужаснейшие мучения, не только в теле, но и в душе; ибо ему представлялся в болезни Сам Судия небесный и грозил ему Своим правосудием; наконец с жесточайшими мучениями, как бы среди пытки, нечестивый Максимиан изверг свою душу.

Таким образом почти все ожесточенные гонители христиан испытали на себе заслуженный ими гнев правосуднаго, нелицеприятнаго Бога, тогда как Констанций Хлор, покровительствовавший христианам, мирно и благополучно управлял своею страною и мирно скончался. В лице его сына, Константина Великаго, Господь готовил Своего избранника, который должен был даровать мир и свободу церкви Христовой.

Итак, будем бояться и страшиться гордыни, будем отревать и отгонять ее от себя всевозможно, всегда памятуя, что без помощи Божией никакое добро не может быть сделано, что если оставлены будем от Бога, то, подобно тому, как лист колеблется, или как прах возметается вихрем, — будем мы смятены и поруганы от диавола и сделаемся от людей предметом плача. Уразумев это, всеми мерами постараемся жизнь нашу проходить в смирении.

“Во-первых, нужно ставить себя ниже всех, т. е. почитать себя ниже и хуже и грешнее всех людей, сквернее всех тварей, потому что человек вышел из порядка, указаннаго всякому естеству тварей, и хуже самых бесов, потому что они преследуют нас и побеждают”.

“Во-вторых, избирать всегда последнее место на трапезах и в собраниях посреди братии, носить худшую одежду, любить черные и низкие работы, при встрече с братией каждого предварять низким и чистосердечным поклоном, любить молчание, не быть велеречивым в собеседованиях, избегать спорливости и противоречий, быть в трудах, не выказывать себя, не любить делать напоказ, и не настаивать на своем слове, хотя бы оно казалось справедливым; ибо “у новоначальных внутренний человек сообразен с внешним”, — сказали отцы. “Если же внешний не благоустроен, не доверяй благоустроению и внутреннего человека”, — говорит святой Василий Великий”.

“Святой Григорий Синаит говорит, что “тщеславие и гордость низлагаются, а смирение рождается и возрастает от самоукорения, выражаемыми такими, например, словами: Верно ли я знаю грехи других, какие они и сколько их? И превышают ли они мои беззакония, или с ними равняются? Не ниже ли всех мы, о душа моя, по невежеству своему? И не то же ли мы, что земля и прах под ногами их? Воистину — всякий, кто во власти бесов, тот горше и злосчастнее их самих. С ними ты, окаянная душа, низринулась в бездну..., а поэтому, будучи жертвой тления, ада и бездны, как ты прельщаешься умом своим и почитаешь себя праведной, будучи греховна, скверна и по злым делам своим бесподобна!.. Увы мне, пес нечистый и всескверный, в огонь и тьму кромешную осужденный! Горе прельщению и заблуждению твоему, о злобесне!”

1. Все это говорится о гордости иноческой в собственном смысле, когда гордостный помысл входит в душу человека вследствие того, что он много потрудился, много подвизался, много претерпел озлоблений на пути добродетелей, или ради благоговейного жития.
2. Но есть еще гордыня, свойственная только мирским людям, когда кто- либо тщеславится званием и преимуществами монастыря, или многочисленностию братства, — сказали отцы. А гордость тех, которые гордятся множеством сел и имений монастырских, или известностию в мире и знакомствами, не знаю, как и назвать, — говорит преподобный Нил.
3. Есть между иноками и такие, которые высятся перед прочими ничимже — ничего своего не имея, т. е. хорошим голосом, способным к пению, или языком, годным для звучнаго чтения и произношения. Какая честь и похвала от Бога человеку за то, что составляет не его собственность, не от его воли зависит, а от природы?!
4. Некоторые еще тщеславятся искусством в рукоделии; суд о них таков же.
5. Иные кичатся известностью в мире родителей своих, или славою родственников, или и тем, что сами до поступления в иночество находились в почестях и в числе сановников. Это крайнее безумие, ибо все сие надлежало бы скрывать. А кто, по отречении своем от мира, стал бы домогаться славы, искать и принимать почести от людей — стыд ему! Такового чествования надобно скорее стыдиться, а не воздыматься им. Заискиваемое прославление для инока — не слава, а студ: сих слава студ есть”.

Если кто-либо ради добродетельнаго жития своего, будет нагло стужаем и борим от помыслов тщеславия и гордости, то нужно знать ему, что для побеждения этих помыслов нет более сильнаго оружия, кроме молитвы к Господу Богу. Боримому нужно из глубины души взывать: “Господи, Владыко и Боже мой! Дух тщеславия и гордыни отжени от меня; дух же смирения даруй ми, рабу Твоему!” А вместе с этим и укорять себя нужно, как сказано выше, ибо Лествичник, как бы от лица тщеславия  и  гордости, говорит: “Ежели сам себя чаще перед Господом укорять будешь, — нас как паутину расторгнешь”.

Гордостью, впрочем, святой Исаак Сирин не то называет, когда гордостная мысль только пробежит в уме, не порабощая его и не задерживаясь в нем; ибо за один невольный помысл Бог не осуждает и не наказывает. Если человек, как скоро явится в душе гордостная мысль, тотчас же отринет ее страстные движения, то это не что иное, как поползновение, за которое Господь не истязует. Но гордыня собственно есть то, когда человек гордостные помыслы принимает как будто приличные и достодолжные и не почитает их за губительные и богопротивные. Верх же гордости, когда страсть сия обнаруживается и в словах и в делах: это не останется без осуждения. Так и о тщеславии и вообще о каждой страсти говорят отцы.

О зависти.

“Из зависти, как из источника, проистекает для нас смерть, лишение благ, отчуждение от Бога”.

“Зависть — это поругание природы, вражда против того, что дано нам от Бога, противление Богу”.

Тем, которые не освободились от этой болезни, невозможно совсем избежать гееннского огня, освобождаться от болезни мы станет тогда, когда помыслим, как возлюбил нас Христос и как повелел нам  любить друг друга.

“Завистливый живет в непрестанной смерти, всех считает своими врагами, даже тех, которые ничем его не обидели. Он скорбит о том, что воздается честь Богу; радуется тому, чему радуется диавол”.

“Зависть — страшное зло и полна лицемерия. От нее страсть к славе и стяжанию; от нее властолюбие и гордость. Она породила сребролюбие”.

Поэтому научись относиться к зависти, как к тяжкому греху, и каяться в нем. Если так поступишь, то вскоре исцелишься от этого недуга.

Корень зависти — гордость.

“Корень и начало зависти есть гордость. Гордый не может терпеть, чтобы кто-нибудь был ему равен, а особенно выше его, был в благополучии, потому и негодует о возвышении его”.

Страсть эта есть в тех, которые мнят о себе, что они есть нечто в мире, и так высоко о себе мечтая, прочих считают за ничто.

Смиренный завидовать не может, ибо видит и признает свое недостоинство, прочих же считает более достойными.

“Цель зависти в том, чтобы того, кому завидует, видеть в неблагополучии. Она рождается, когда начинается благополучие другого; перестает, когда прекращается его благополучие и начинается злополучие”.

Какие примеры мы видим из истории человечества?

“Зависть научила Каина восстать на брата своего Авеля и убить его. Дело зависти, что Иосиф продан в Египет. Зависти должно приписать то, что иудеи вознесли на крест Христа, Господа и Благодетеля своего”.

“Так от гордости начинается зависть, от зависти ненависть, от ненависти злоба; злоба приводит к самому неблагополучному концу. Поэтому святой Иоанн Златоуст говорит: “Корень убийства — зависть”. Зависть гибельнее и труднее для излечения, чем все пороки. Завистливого раздражает чужое счастие”.

Всякая страсть противна истине и добру, зависть же больше всех, ибо сущность ее составляет ложь и злоба. Эта страсть самая несправедливая и самая ядовитая для носящего ее.

“Зависть требует свержения с горы своего противника. Люди же добрые, доброжелатели, у которых симпатии (т.е. доброе расположение души к ближнему) преобладает над эгоистическими чувствами, не страдают от зависти. Это указывает путь к погашению зависти всякому. Надо спешить возбудить доброе чувство особенно к тому, которому завидуешь и обнаружить это и делом — тотчас зависть и стихнет. Но так оставить ее — измучит, иссушит и вгонит в гроб, если не одолеешь себя и не прекратишь делать зло тому, кому завидуешь “.

Зависть — это вражда против Бога.

“Зависть равносильна убийству: это причина первого человекоубийства, а потом и Богоубийства “.

 Святитель Иоанн Златоуст рассуждает: “Зависть — это корабль адский, гибельный! Твой владелец — диавол, кормчий — змий, Каин — главный гребец. Змий, будучи кормчим, привел Адама к смертному кораблекрушению. Каин — старший гребец, потому что первый по зависти совершил убийство. Мачтою служит райское древо преслушания, снастями — ветви грехов, матросами — завистники, корабельщиками — демоны, весла — хитрость, а руль — лицемерие. О, корабль — носитель бесчисленных зол!.. Там живет вражда, ссора, обман, сварливость, ругань, злословие, хула — все это носит адский корабль зависти. Потоп не в силах был поглотить этот корабль, но Иисус потопил его силою Духа, источником Крещения”. Служение этой страсти и в земной жизни не дает отрады, но в загробной приносит страдание.

В видении Новоафонского послушника читаем: “...Мой проводник отворил одну дверь и мы за нею увидели людей, которые сидели на горячих плитах голыми, сами себя рвали за волосы и кричали: “горе нам гордым!” Сзади их страшилища держали железными крючками. Я сильно испугался при виде их и думал, что и меня зацепят крючком. Мой проводник велел мне сделать крестное знамение, не бояться и объяснил, что сии люди терпят такое наказание за гордость, так как они никого не признавали и никого не любили”.

Побеждай зло добром.

“Зло не уничтожает зла. Но если кто делает тебе зло, тому ты делай добро, чтобы добрым делом уничтожить злобу”.

“Если кто-нибудь станет тебе строить козни  и делать зло, будь выше этих стрел, потому что не переносить зло, а делать зло — вот что действительно означает страдать от зла”.

Многие сыны мира сего объявляют: не отвечать злом за зло есть трусость, надо ответить оскорбляющему тебя отмщением, зло за зло — вот эмблема мира сего. Но такой призыв — есть поражение, порабощение злом. И душа человека, призванная созидаться во благо Духом Святым в храм Божий, созданная быть другом Божиим, должна сотворить брань в себе и не допустить в себя духа злого, требующего отмщения. Гораздо больше мужества в том, кто не отвечает на зло, а подвигом терпения ведет борьбу с диаволом, который истинный наш враг, а людям соболезнует, что его слушают.

Ложь и клевета.

“Диавол учит нас изворотливости в слове, чтобы, когда спрашивают, не высказывать нам вины своей и чтобы, сделав грех, извернуться и оправдать себя”.

“Мысленно лжет тот, кто принимает за истину свои  предположения, то есть пустые подозрения на ближнего”.

“Жизнию своею лжет тот, кто, будучи блудником, притворяется воздержанным, или, будучи корыстолюбивым, говорит о милостыне и хвалит милосердие”.

Иудеи лгали, когда хотели затмить истину Воскресения Христова, говоря: ученики украли.

Видим, что разная бывает ложь в мире. “Лжет купец, когда говорит, что товар его такой-то цены стоит, а это не так. Лжет свидетель на суде, когда говорит то, чего не видел и не слышал, или не говорит того, что видел и слышал, и черное называет белым, и горькое — сладким... Лжет работник, который, взяв достойную цену, обещал работать усердно, но работает лениво или совсем не работает. Лжет должник, который занимает деньги и обещает отдать, но не отдает... Лжет пастырь, который обещает и присягает пасти стадо овец Христовых, но не пасет или нерадиво пасет их. Так, лжет христианин, который в Крещении святом обещает работать Христу Господу, но не работает. Таков всякий, кто по святом Крещении беззаконнует и прилепляется к суете мира сего “.

Одна из разновидностей лжи:

клевета.

В видении послушника об участи пребывавших в клевете сообщается страшное: “У клеветников изо рта стекала черная пена, как сажа, и сами они были с черными лицами”.

Поэтому будем всемерно беречься от клеветы.

Об отсутствующем нельзя говорить ничего с намерением очернить его — это есть клевета, хотя бы и сказанное было справедливо.

“Есть только два случая, в которых позволительно говорить о ком-нибудь дурное (но правду): когда необходимо посоветоваться с другими, опытными в этом, как исправить согрешившего, (тот же, кто покрывает грех ближнего, становится соучастником греха), и когда нужно предостеречь других (не многословя), которые по неведению могут быть в сообществе с плохим человеком, считая его добрым. Кто без такой необходимости говорит что-нибудь о другом с намерением очернить его, тот клеветник, хотя бы и говорил правду”.

“Не должно и доверять говорящему дурное, потому что клевета часто бывает от зависти...”

“Если враг располагает к клевете — оградим себя молчанием”.

Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин поучает в своих правилах для монашествующих: монах должен соблюдать три правила, быть: СЛЕПЫМ, ГЛУХИМ И НЕМЫМ.

СЛЕПЫМ — чтобы тебе, подобно слепому не смотреть на то, что не служит к назиданию, чтобы, соблазнившись, не избрать худшего.

ГЛУХИМ — чтобы не внимать, подобно глухому, тем словам, которые произносят непокорные, упорные, порицатели и подобные им, кои очень легко могут развратить своим примером.

НЕМЫМ — по примеру псалмопевца: “Рех: сохраню пути моя, еже не согрешити ми языком моим: положих устом моим хранило, внегда возстати грешному предо мною; онемех и смирихся и умолчах от благ”, чтобы быть тебе неподвижным и ничего не отвечать, подобно немому, когда слышишь злословия, когда наносят тебе обиды.

“Никогда не принимай клеветы на ближнего своего, но останавливай клеветника такими словами: “Оставь, брат, я каждый день грешу еще более тяжкими грехами, как же нам осуждать других?” “.

“Душа клеветника имеет язык с тремя жалами, ибо уязвляет и себя, и слышащего, и оклеветаннаго”.

Путем поношения и уничижения шествовал нам Сам Христос, никакого греха не сотворивший. Клеветали на Господа, что Он любит пить вино и есть, что Он друг мытарей и грешников, самарянин, что Он беса имеет и исступлен, — Тот, Который всяким образом искал погибших, но называли Его и лжецом, развращающим народ: “мы нашли, что Он развращает народ наш и запрещает давать подать кесарю”. Страдали от клеветы и апостолы. Но всему будет конец. Злоречие и терпение кончится, хулящие и терпящие от хулы каждый свое восприимут от правды Божией. Хула обратится в вечное поношение и срамоту хулящим, а поношение терпящим в вечную славу.

Предание церковное сохранило печальное знание: “Мы увидели в очень темном месте сидевших иноков. Лица у них были настолько мрачны, что трудно было рассмотреть их. Они зевали ртами, из которых выходила сажа. Когда я спросил, за что эти иноки попали сюда, — мой проводник ответил: они любили посещать светлые дома мирских людей, перед которыми осуждали свои монастыри. Идя далее, мы увидели страшилищ, которые цепями вязали и скручивали людей и в ушах сверлили сверлами. Я сильно испугался. Мой проводник велел мне креститься и сказал: “Этих людей мучат за то, что они в храме Божием плохо себя держали, обращались по сторонам, занимались разговорами, а молитву не творили”.

Лукавство.

“Лукавый человек, во-первых, обманывает собственную душу: лукавство его обращается на главу его: “обратится болезнь его на главу его, и на верх его неправда его снидет”. Святые Отцы предостерегают: “Не своди знакомства с человеком лукавым, дружба с лукавым — дружба с диаволом”.

Что же такое лукавство? “Лукавство есть извращение простоты, обольщенный разум, лживое оправдание себя благими намерениями... Скрытность сердца, бездна лести, навык лгать, превратившееся в природу самомнение, противник смирения, личина покаяния, коварная улыбка при обличениях, словом — бесовское житие”.

“Лукавство есть... бесовское безобразие, которое потеряло истину и думает утаить это от многих”.

Лукавый всегда завидует, всегда соперничает, всегда ожесточается, в угоду всякому переменяет расположение: с целомудренными уважает целомудрие, с невоздержанными — невоздержен, лукавство глубоко прикрыто. Людей такого нрава Господь называет волками хищными, которые являются в одеждах овчих.

Из жития блаженного Василия Московского чудотворца есть пример наказания лукавым:

Один из вельмож московских любил блаженного Василия, и сам Василий нередко посещал его. Однажды когда юродивый пришел к нему в лютый мороз, боярин стал умолять его, чтобы, по крайней мере, в такое суровое время прикрыл наготу свою. “Истинно ли желаешь сего? — Истинно желаю, — отвечал боярин, — чтобы ты облекся в мои одежды, ибо люблю тебя от всего сердца”. Улыбнулся блаженный и сказал: “Добро, господин мой, делай как хочешь, ибо и я тебя люблю”. Обрадовался боярин и вынес ему собственную лисью шубу, покрытую красным сукном, и Василий, облекшись ею пошел по улицам и площадям города. Лукавые люди, увидев издали святого в столь необычайной одежде, умыслили коварно испросить у него шубу. Один из них лег на дороге и преставился как бы мертвым, другие же, когда приблизился к ним юродивый, пали пред ним на землю и просили подать им что-либо для погребения лжеумершего. Вздохнул блаженный Василий из глубины сердца о их окаянстве и спросил: “Истинно ли мертв их товарищ и давно ли скончался?” Они отвечали, что в сию только минуту, и блаженный, сняв с себя шубу, покрыл мнимо усопшего, говоря: “Писано в псалмах: лукавнующие потребятся”. Когда праведник отошел, обманщики обнаружили, что их товарищ действительно мертв.

Смертию наказаны Анания и Сапфира, когда утаив из цены проданного имения, солгали Апостолу Петру. “Анания, — воззвал Апостол, — Для чего ты допустил сатане вложить в сердце твое мысль солгать Духу Святому и утаить из цены земли? Ты солгал не человекам, а Богу. Услышав сии слова, Анания пал бездыханен; и великий страх объял всех слышавших сие”.

Двоедушие.

“Скрытое лукавство вредоноснее явного”.

Наступит время воздаяния, когда Господь “осветит скрытое во мраке и обнаружит сердечные намерения”, когда за всякое праздное слово, тем более за слово и дело лицемерное, настигнет сынов человеческих суд Божий.

Не знала сей истины Феодора, знатная женщина, жившая в Александрии. Она поверила врагу — диаволу, тайно внушавшему и убеждавшему, будто грех, сотворенный во тьме, — грех, коего не видит солнце, не будет узнан Богом.

Честно живя в супружестве, она впала в такое искушение. Один юноша стал склонять ее к прелюбодеянию и послал к Феодоре искусительницу, которая, имея пособником сатану, стала говорить Феодоре о юноше. Та возражала: “Если я послушаюсь, то само солнце, светящее на нас, будет пред Богом свидетелем греха моего! — В таком случае, — посоветовала соблазнительница, — когда зайдет солнце и настанет темная ночь, ты в сокровенном месте исполни желание юноши, и никто не узнает дела вашего и не будет свидетеля пред Богом, ибо ночь глубока и тьма все покроет”. Феодора сказала: “О, хорошо было бы, если бы Бог не узнал греха, творимаго ночью! — Так и будет, — отвечала искусительница; — ибо Бог видит только те грехи, которые освещает солнце, а то, что делается во тьме, как Он может видеть?”

Итак, Феодора послушалась лукаваго совета и совершила во тьме ночной беззаконие...

Но, с появлением утренней зари, в сердце ее немедленно возсиял свет милосердия Божия: ибо, сознавши свой грех, она стала сокрушаться, стала стыдиться самой себя и по собственному опыту уразумела, что пред Богом ничто не может утаиться, и сколь великое покаяние проявила она тогда.

Обличил лукавство слуги своего Гиезия пророк Елисей. Когда пророк исцелил сирийского начальника Неемана, то Нееман хотел дать ему подарки или деньги, в благодарности прославляя Бога. Но пророк Елисей отказался. Слуга же его Гиезий все видел и решил обмануть человека Божия. Он погнался за Нееманом и слукавил: “К моему учителю пришли двое бедных. Ему нечего подать им, у самого ничего нет. Дай ему денег (талант) и две одежды”. Взяв два больших мешка денег и одежды, он все спрятал, желая утаить от пророка. Но можно ли обмануть пророка, которому Бог открывает все, даже и то, что еще будет. “В наказание за твою ложь, — воскликнул пророк, — болезнь Неемана перейдет к тебе, а от тебя и к детям твоим”. И вышел бедный Гиезий от пророка весь в проказе.

Поэтому, взывают Святые Отцы, пусть каждый ограждает себя страхом Суда Божия, чтобы хранить себя и в слове, и в деле от лицемерия и двоедушия.

Лицемерие.

“Тот лицемер, кто напоказ принимает чужое лицо; будучи рабом греха, надевает маску свободного”.

“Не смешон ли стал бы для тебя ворон... если бы он, окрасившись белым, стал представлять из себя лебедя?.. “.

Лицемеры — это “оцеживающие комара, а верблюда поглощающие”, то есть малые грехи замечающие, а великие ставящие ни во что.

“Лицемером назвал Господь начальника синагоги, ибо он показывал себя хранителем закона: “Есть шесть дней, в которые должно делать, в те и приходите исцеляться, а не в день субботний”, а внутренне был хитрецом и завистником: “Не потому негодует, что нарушается суббота, а потому, что прославляется Христос”.

Всеми силами старайся не произносить устами одного, имея другое в сердце. Тяжко состояние, когда на устах святость, а в сердце беззаконие и злоба.

Поучительный пример из жизни Нитрийских пустынников да сохранит и наше сердце от лжи:

Когда мы (монахи) пришли, блаженный Иоанн Ликопольский приветствовал нас, обращаясь к каждому с веселым лицем, а мы прежде всего попросили его помолиться о нас. Потом он спросил, нет ли с нами кого-нибудь из клириков? Мы отвечали, что нет. Но он, осмотрев всех, узнал, что между нами есть диакон. Диакон скрывал свой сам по смирению, считая себя, в сравнении с такими святыми, едва достойным имени христианина, не только этого сана. Указав на него рукой, преподобный сказал: “Вот диакон”. Когда же он продолжал отказываться, святой, взяв его за руку, облобызал его и, вразумляя сказал: “Чадо! Не отвергай благодати Божией и не лги, отрицая дар Христов. Ложь чужда Христу и христианину, будь она сказана по малому или по важному поводу. Если даже для доброй цели говорят ложь, и это не похвально, ибо ложь, по слову Спасителя, от диавола”. Диакон принял кроткое обличение старца.

Человекоугодие.

“Чем обличается человекоугодник? По отношению к хвалящим его он проявляет усердие, а для порицающих не хочет ничего сделать “.

Человекоугодие есть проявление добрых нравов напоказ перед людьми и для людей.