Главных страстных помыслов, от которых возникают и многие другие, восемь;

1. чревообъядения
2. блудный;
3. сребролюбивый;
4. гневный;
5. печальный;
6. уныния;
7. тщеславный;
8. гордостный.

Входя в область знания о страстных состояниях души и тела человека, мы понимаем, что эти знания мы хотим получить для определенной пользы, ибо какой смысл знать то, что бесполезно?

Святоотеческая культура дает сокровенные знания о человеке, и тот, кто захочет учиться, обретет многое.

О чревоугодии

Чрезмерная сытость многими не воспринимается как грех, поэтому мало кто обращает внимание на голод или на сытость как на состояния, которые могут привести нас к большим страданиям, как последствиям действия греха в человеке. На самом деле, важность вопроса такова, что от нашего отношения к нему зависит и наша жизнь:

— если мы питаемся правильно, т.е. умеренно и с определенной культурой питания, то можно ожидать долголетия и здоровья;

— если мы невнимательны к пище и пресыщаемся, едим много и себе в удовольствие, то, увы, лета наши сочтены, болезни нам приуготовлены, более того, и характер претерпит определенные изменения не в лучшую сторону.

В наше время есть печальные примеры людей, которые решили, что они живут для того, чтобы есть. Один американец набрал вес в 1800 кг и говорил, что он обязательно дойдет до 2000 кг, чтобы войти в книгу рекордов Гиннесса. Конечно, к его желанию постоянно есть примешивается еще и желание прославиться, но тем не менее, этот факт служения своему желудку является показателем действия в человеке страсти чревоугодия. Американка из другого штата набрала вес в 1350 кг и съедает за день столько, сколько съест рота солдат. Еще один американец А. Кнорр поправился за шесть месяцев на 133 кг... перед своей смертью (28, 139).

Конечно, после такой информации, каждому покажется, что он не имеет страсти чревоугодия, но, тем не менее, давайте рассмотрим, о чем же предупреждают нас прошедшие путь борьбы с собой Святые Отцы.

Преп. Иоанн Лествичник, говоря о “любезном и лукавом владыке, чреве”, уточняет, что “чревоугодие - это притворство чрева; потому что оно, и будучи насыщено, вопиет: “Мало!”, будучи наполнено и расседаясь от излишества, взывает: ”Алчу!” (9, 213).

Чревоугодие Святые Отцы делят еще на несколько страстей:

1. чревобесие, когда человек хочет беспрерывно и как можно больше поглощать пищи;
2. гортанобесие, когда человек из еды делает наслаждение, лакомство. Всем известно, что вкусная пища доставляет радость человеку, и это естественно. Страсть гортанобесия заключается в подчинении всех душевных сил человека служению именно этому удовольствию вкуса, для чего он может часами просиживать за столом, тратить огромные деньги на лакомства и т.д.;
3. тайноядение, когда человек лицемерно перед другими показывает свое воздержание, а находясь один, объедается;
4. раноядение;
5. употребление пищи, которая вредна для здоровья: “пища нам дана для того, чтобы подкреплять тело, а не разрушать его” ( свят. Василий Великий).

Причины возникновения чревоугодия и пьянства.

1) Эта страсть может с огромной силой восстать в человеке за неисповеданность и нераскаянность рода. Сейчас в Богословии рассматривается понятие “родовой грех”, например, грехи родителей и их отцов до 3-го поколения могут влиять на весь род, особенно ярко прослеживается грех самоубийства. Стоит одному совершить подобное, потом потянется цепочка последователей в этом же роду. Но так же разрушительно действуют и другие страсти и грехи. Понятие “родовой грех” означает не предопределенность судьбы детей, а, по слову Апостола Павла: грехи родителей легли на чада, — означает внутреннюю взаимосвязь родителей и детей, которая должна послужить ко спасению всего рода. Хотя одной нераскаянности человека хватит для формирования какой-либо страсти, и нераскаянность человека, к сожалению, наша будничная реальность, но, тем не менее, “родовой грех” как раз и направляет развитие страсти. Что же делать?

С одной стороны, покаяние родителей, крещение, венчание и молитвы за детей очень помогают в любом возрасте начать борьбу с преобладающими вредными привычками или уже страстями.

 С другой стороны, нераскаянность родителей и своя непримиренность с Богом и ближними удерживает в состоянии неуспокоенности, вызывая неутолимое желание компенсации этого страдания души, поэтому многие думают найти выход в чрезмерном насыщении. Но чревоугодие не насыщает эту потребность души, не успокаивает совесть, а только приводит все к более горьким обманам.

2) Безделие (телесное и душевное) и ненасытное желание удовольствий также являются причиной возникновения и развития страсти чревоугодия.

— Ребенок или подросток, который от 4 до 8 часов в день сидит у телевизора и гасит свои побуждения и напряжение поглощением большого количества высококалорийной пищи, уже скоро приобретет избыточную массу тела, и, как показывает опыт, ему обычно трудно изменить свой образ жизни и вернуть прежний вес (13, 278), — таковы наблюдения медицины, а также свидетельство о неправильном душевном устроении, которое уже искажает страсть чревоугодия.

3) Стрессы и неумение справиться с ними, приводят к чревоугодию.

Если обратиться к некоторым психическим факторам возникновения чревоугодия, как о них пишут врачи-психологи, то это даст нам возможность с разных сторон изучить действие страсти, что является приемлемым и с точки зрения Православия.

Чаще других называют следующие причины:

а) общепризнанным является тот факт, что утрата близкого человека может сопровождаться подавленностью и одновременно повышением аппетита (“жирок от забот”);

б) дети часто реагируют повышенным аппетитом при рождении младшего ребенка в семье (13, 279);

в) общая подавленность, гнев, страх перед одиночеством и чувство пустоты могут стать поводом к неумеренной (импульсивной) еде (13, 279), и, обращаясь в привычку, могут содействовать развитию страсти;

г) ситуации, в которых сочетаются опасность и деятельность, требующие бодрствования и повышенного напряжения (например, подготовка к экзаменам, ситуация войны), приводят к усиленной еде или курению (13, 279).

Во всех этих “выявляющих ситуациях” еда выполняет особую функцию: человеку кажется, что она

— служит для безопасности,
— ослабляет боль,
— чувство утраты,
— разочарования, как у ребенка, который с детства запомнил, что при боли, болезни или потерях ему давали сладости для утешения.

На самом деле, чтобы чувствовать себя хорошо душевно, человек начинает насыщать себя пищей, думая душевный конфликт заглушить едой. Что получается?

— Разрешаются ли душевные конфликты насыщением или пьянством?
— Нет, конечно. Душевная боль может притупляться, как притупляются умственные способности при чрезмерном насыщении, но поскольку не искоренена причина страданий, она оставляет свой след, поэтому разрешения конфликтов надо искать в области действия духа, а не подменять сытостью душевное неблагополучие.

Трагедия непонимания этого смещения ценностей состоит еще и в том, что укореняющийся грех ведет к душевной распущенности и деградации, как это видно на судьбе этой девочки:

— пациентка 15 лет, ученица 9-го класса специальной школы для умственно отсталых детей, с круглой головой, толстыми щеками. При росте 168 см ее масса тела составляет 135 кг. Девочка подчеркивает, что много не ест, только довольно много пьет. Она небрежно одета, неухоженна, у нее имеется экзема складок кожи, возникшая скорее всего от нечистоплотности. Девочка вялая, грустная, на вопросы отвечает односложно, представляется косной, тупой, недоверчивой. О ее склонности к еде мать сообщила, что за столом она ест достаточно немного, а в промежутках сует себе в рот все, что ей попадает под руку.

Сначала постараемся выяснить, с какого возраста началось такое состояние?

— Избыточная масса тела отмечается с 5 лет, — зафиксировали врачи.
— Есть ли тут какая духовная причина?

Оказывается, когда девочке было 4 года, мать родила близнецов, и то недостаточное внимание, которое она прежде уделяла дочери, стало еще меньше, так как уход за малышами поглощал все ее время. В возрасте 6 лет девочка пошла в школу, но из-за пассивности и плохих способностей ею была недовольна учительница, а из-за быстро нараставшего ожирения от нее отвернулись одноклассники (13, 280).

На этом печальном примере видно, как все нарастающие конфликты подталкивали эту девочку к разрешению их только с помощью еды. В этом случае еда явилась замещением отсутствующей материнской заботы, защитой от депрессии. Для всех детей “еда — это больше, чем просто питание, это самоутверждение, снятие напряжения, материнская поддержка”(13, 280). Но если этого нет, мы сталкиваемся с различными проблемами, в данном случае, с реакцией тела на чревоугодие в ярко выраженной болезни ожирения.

В большинстве случаев, многие полные люди склонны оправдывать себя, что это болезнь, а значит они не виноваты, что заболели, а сами являются жертвой болезни. Так ли это?

Вот что пишут об ожирении медики:

— Начальную стадию ожирения обычно определяют при увеличении массы тела на 15-20% от нормального веса, а при увеличении на 30% оно становится совершенно очевидным.

Для нас интересно узнать, что говорит медицина не о тех больных, у которых хроническое увеличение массы тела, предположим, по наследственности, а о тех, которые могут обманываться нарождающейся страстью чревоугодия, она-то и заставляет их все время есть и думать о еде.

— Многие едят импульсивно, — свидетельствуют врачи, — в ситуациях напряженности и конфликтов увеличивают количество съедаемой пищи, так что открывается настоящая прожорливость, сопровождаемая увеличением массы тела. Медицина называет их невротическими больными.

“Невротические категории составляют одну треть среди страдающих ожирением. Большинство пациентов могут сказать о себе:

— На самом деле я ем немного, меньше, чем другие!

Они не лгут, когда говорят это. Настроение у них часто ассоциируется с элементарным желанием что-нибудь съесть и приводит часто к автоматическому, непроизвольному поглощению пищи. Соизмеряя количество пищи с внутренней субъективной потребностью, а не с физической потребностью в калориях, они всегда считают, что приняли ее еще мало. В связи с этим возникла концепция (патогенетическая), согласно которой при ожирении отсутствует чувство насыщения при еде” (13, 278).

У многих больных с ожирением наблюдается сильная зависимость от матери и боязнь разлуки с ней. Поскольку 80% родителей также имеют избыточную массу тела, то можно уже думать и о факторе предрасположенности, и о соблюдении традиций, и о стиле отношений, когда отвергаются прямые проявления любви, а их место занимают плохие привычки! (13, 280)

Но при этом врачи отмечают, что после “приступов обжорства у больных развиваются состояния страха, депрессии и чувство вины” (13, 278).

Чувство вины или стыда есть первый сигнал о внутреннем неблагополучии и должен бы служить предупреждением о том, что избранный способ погашения конфликтов является ошибочным и, по существу, называется грехом.

4) К чревоугодию приводят и другие ложные способы воспитания детей, когда родители проявляют чрезмерную опеку и сверхпривязанность:

— Они чрезмерно балуют, нежат, холят и контролируют своих детей вместо того, чтобы вводить их в мир, в котором они смогли бы найти себя (13, 281).

Родители, которые все разрешают и ничего не запрещают, не могут сказать “нет”, компенсируют этим свои угрызения совести и чувство, что они мало дают своим детям. По статистике такие конфликтные семейные отношения можно обнаружить не менее чем в 25% случаев (13, 281).

Об избалованности детей пишут многие психологи и объясняют такой образ действия прежде всего “желанием избавиться от чувства вины за эмоциональное отчуждение от них, за равнодушие и внутреннее неприятие. Кормление детей — это единственно возможное средство выражения расположения к ним, которое родители не в состоянии проявить разговором, прикосновением, игрой с ними“ (13, 281).

 В результате:

— Мне приходилось наблюдать, — пишет детский врач Г.В. Жигунова, — что, начиная с раннего детства, родители приучают своих детей к удовольствиям, получаемым во время употребления пищи. В стремлении усилить удовольствия во время питания молодые люди умножают “приятные” ощущения курением, алкоголем, что приводит к возникновению блудных помыслов. Как правило, девушки склоняются к блуду в компаниях, где изобилуют угощения, сладости, спиртные напитки. Как видим, забота родителей о том, чтобы получше накормить ребенка и как бы заставить его съесть побольше, неосознанно ведет к весьма опасной крайности другого рода, угождение чреву превращается в самоцель, в удовольствие любой ценой”(21, 85).

С раннего возраста на родителях лежит ответственность за развитие в детях культуры питания, потому что “дети, живущие без наблюдения взрослых, предоставленные самим себе, часто не знают, что, когда и как им есть. В их сознании отсутствует культура питания. Голодный ребенок готов нарушить правила жизни в человеческом обществе, а иногда и закон” (21, 85).

Оставленные своими родителями, дети начинают искать свои собственные удовольствия, что приводит к токсикомании, наркомании и др., и гораздо труднее исправлять то, что упущено, так что потерянные с точки зрения воспитания годы отрочества, ведут к печальным последствиям в дальнейшей жизни. Но и перекормленный ребенок вместо развития естественных способностей приходит к дебелости и умственной отсталости.

5) Причиной чревоугодия могут быть и ложные социальные и эстетические идеалы. Оценка толстого человека как безобразного или красивого зависит от общественных, культурных ценностей и духа времени.

Например: в Индии ожирение имеет особое значение: богатые мужчины и женщины полнее их менее обеспеченных соотечественников ожирение — символ благосостояния и меньше противоречит современному идеалу красоты, принятому в западном мире (13, 279).

В Англии и США ожирение отмечают чаще у женщин из низших слоев, причем, выраженное ожирение у них находят в 2 раза чаще. У мужчин также имеется зависимость между социальным статусом и ожирением (13, 279).

Так наблюдается предрасположенность к этой страсти, связанная с социальным окружением (семья, друзья, профессия), с наследственностью (физиологический характер), воспитанием в семье и др.

6) Еще одна из возможных причин возникновения чревоугодия — другие страсти, например, человекоугодие и тщеславие, связанные со страхом, что другие увидят, каков есть человек на самом деле. Потерпев поражение в бесплодных попытках “самостоятельно”, без Бога наладить свою жизнь, человек придумывает ее, приукрашивает для других — но, главное, для себя.

7) Как имеющие знание о существовании мира невидимого, в котором Сам Бог, Пресвятая Богородица, Святые и Ангелы помогают человеку пребывать в добре, а падшие духи стремятся погубить, уклоняя ко злу, не будем забывать, что одной из причин укрепления в любой страсти будет направляющая злая сила демонов.

Старец Паисий говорил:

— Множество людей несчастны. Они не спят и принимают таблетки. Другие очень чувствительны и нервны. На них всех оказывает влияние диавол. Чувствительного и нервного он хочет сделать еще более нервным, жестокосердного — еще более жестокосердным, и пьяному внушает не оставлять вина, но пить еще больше (39, 166).

Одна паломница в монастыре была поражена новой жизнью, которая ей открылась, когда она приехала посетить монастырь. Какая-то необычная добрая атмосфера, долгие службы со строгим монашеским пением, работа на послушании и удивительно простая, но вкусная еда, которую предлагали всем потрудившимся в монастыре.

Пожив в монастыре некоторое время, она вдруг заметила, что стала есть так много, что трудно остановиться. На исповеди она рассказала о своем каком-то ненасытном желании поесть, на что священник ответил:

— В монастыре пища благодатная, освящена молитвой, поэтому такая вкусная. Сначала многие так едят, а потом проходит.

Но время шло, а желание есть становилось все более навязчивым и каким-то постыдным. И однажды во сне она увидела невидимую руку, которая подносила к ней ложку за ложкой.

 И тогда она поняла, что к простому удивлению и радости вкусной пище примешалась злая сила падшего духа, который, увидев это увлечение едой, постарался направить простую потребность в еде к злой одержимости.

Так падшие духи пытаются внедриться в каждое наше движение души и тела, и для каждого находят свой способ воздействия. Поэтому мы и призываемся к особому вниманию в своей жизни и борьбе с возникающими в нас ложными ориентирами. Каждый день у нас есть возможность противостояния нашим чрезмерным желаниям, и когда нам захочется в очередной раз за день что-нибудь съесть или выпить, спросим себя:

— Наше желание — насущная потребность или...?

 Последствия.

1) Первой из печальных последствий чревоугодия и пьянства являются болезни телесные.

Поэтому еще в Ветхом Завете премудрый Сирах предупреждал: не пресыщайся всякой сластью, и не бросайся на разные снеди; ибо от многоядения бывает болезнь и от пресыщения многие умерли, а воздержанный прибавит себе жизни (Сир. 37: 30-34).

В настоящее время медицина называет следующие болезни помимо ожирения: диабет, сердечно-сосудистая недостаточность, атеросклероз, печеночная и почечная недостаточность и др.

Болезни пьянства: болезни печени, желудочно-кишечного тракта, сердечно-сосудистой системы, нарушения проводимости нервных волокон и др.

Конечно, страх болезни может многих заставить “взять себя в руки”, но если этого не происходит, тогда возникают болезни душевные.

2) Следующим или одновременно развивающимся последствием страсти чревоугодия является возникновение душевных болезней: пленения ума, бесчувственности сердца и др.

а) Пленение ума (бесконечное мечтание о яствах): удивительное дело, что ум, будучи бестелесен, от тела оскверняется и омрачается (9, 221).

Когда человек все свое время, все силы посвящает кумиру еды или питья, то ум находится в плену навязчивого стремления съесть или выпить. И, поскольку остатки здравого смысла еще не полностью покинули человека, он страдает от этого. Защищаясь от страдания, человек обманывает себя и других, отрицая свое бедственное положение. “Мы хорошо это знаем, — пишет врач-психолог Е. Савина, — на примере страдания алкоголиков, но и чревоугодию страдание так же свойственно. Человек живет во лжи, и потому поступки его становятся поступью слепца”.

б) Бесчувственность сердца: на почве пресыщения возникает “осквернение души блудными мечтаниями и тела истечениями”, которое приводит к ожесточению сердца (9, 224).

“Чревоугодие и, особенно, пьянство, незаметно, но верно приводит к смещению системы ценностей: то, что было важно для человека (благополучие свое и близких, здоровье, душевный покой, даже уважение к своей личности — не говоря уже о нравственном законе), — все это постепенно приносится в жертву кумиру еды, алкоголя. Это приводит к тому, что человек перестает ощущать жертвы, приносимые этому кумиру, как потери, он готов расстаться с тем, что было для него дорого (и продолжает быть дорогим для его ближних) без особого переживания. Это и есть бесчувственность сердца” (Е. Савина).

Слишком для многих пристрастие к пьянству стало путем к полной деградации до “сизых личностей у магазина”. Многим еще удается “сохранять свое лицо” и прятать свою беду. Может быть, все начинают с того, что им приходится пить “как все”, но не все кончают тем, что умеют остановиться вовремя. Поэтому, пьянство — страшное бедствие для каждой семьи, слишком многим оно знакомо, и сейчас не будем останавливать на нем внимание, потому что понятно, что это — болезнь, которую надо лечить, а чревоугодие не всегда понимается как болезнь и не осознается как враг доброго душевного и правильного телесного устроения. Поэтому, хорошо бы прислушаться к учению Святых Отцов.

в) Одержимость страстию приводит к изменению характера, а также ко всевозможным злоключениям, — говорил Иоанн Лествичник.

Если у нас появляется навык к пресыщению, изменяется характер. В поведении начинают проявляться: леность, многословие, дерзость, смехотворство, наглость, бесчувственность, самохвальство, кощунство (9, 224).

Более того, при постоянном пресыщении можно наблюдать снижение интеллектуальных влечений.

Нарушение нормального чувства насыщения, стремление устраниться от сложных ситуаций “пищевым влечением”, пассивность, не позволяющая много двигаться, зачастую вызывают:

— депрессивные состояния,
— озабоченность своим телом,
— защитные тенденции (13, 281).

Полные люди из-за стыда “самоизолируются и легко могут из-за этой изоляции и отказа от контактов снова прийти к потребности утешения через пищу” (13, 282).

При перенасыщении возможны нечаянные и внезапные злоключения, за которыми следует отчаяние - самая лютая из всех страстей (9, 224).

Многие больные этой страстью преждевременно умирают.

Отметим лишь кратко, что эпидемия наркомании, захлестнувшая страну, имеет очень близкие корни, но, развиваясь очень быстро, за несколько лет убивает человека (как правило, к сожалению, молодежь).

Казалось бы, смерть человека должна прекратить все его непрестанные пожелания пищи и пития или приема наркотиков, но навык души и вся “информация”, собранная в теле, понесут с собой эти “данные” в область бытия, которую Святые Отцы назвали “вечная жизнь”. И там, в предстоянии перед чистотой и святостью Бога, не окажется ли, что эта страсть соделала нас чужими и несчастными и не имеющими права на вход в блаженную вечность? Поэтому, пока есть время, будем бороться.

Способы борьбы.

Поскольку чревоугодие является грехом и наносит существенные повреждения душе и телу человека, подпавшего под гнет этой страсти, то задача, которая встанет перед каждым, желающим свободы от греха, будет заключаться в том, чтобы найти пути к новому образу (стилю) жизни и к другим привычкам в питании.

В Православии создана культура питания, чередующая разнообразие пищи и в течение недели (два постных дня — среда и пятница), и в течение всего года, через многодневные посты (Великий, Рождественский, Успенский посты, а также пост перед праздником первоверховных апостолов Петра и Павла) и через однодневные посты (в день усекновения главы Иоанна Крестителя и другие). Так создается определенный ритм смены пищи, полезный для тела и не мешающий жизни души.

 Но и имея определенный канон в питании, можно увлечься количеством пищи или стремлением к чрезмерной изысканности, вредной и для здоровья, и для развития душевных способностей. Поэтому учителя Церкви рекомендуют некоторые способы борьбы с появляющимися вредными привычками, которые могут легко перейти в страсть.

1. Самоукорение. Да не когда отягчают сердца ваша объядением и пиянством (Лук. 21, 34). “Зная трудность исполнения этой заповеди, укори себя за то, что алчно желаешь той сладости, которая скоро превращается в злосмрадие”(11, 36).

2. Хорошо проявлять воздержание. Но преп. Иоанн Лествичник предупреждает, что “если душа желает различных снедей, то она ищет свойственного естеству своему”. Поэтому те, которые советуют изнурять себя хлебом и водой, чтобы победить желание различной пищи, обманываются, как безумнейшие из безумнейших.

— Предписывать это - то же, — пишет Иоанн Лествичник, — что сказать молодому отроку, чтобы он одним шагом взошел на самый верх лестницы.

Благоразумнее борьбу против нашего хитрого чрева начать постепенно: “когда нет сильной плотской брани и не предстоит случая к падению, то отсечем прежде всего:

— утучняющую пищу,
— потом разжигающую,
— а после и услаждающую”.

Поэтому, в течение дня “давай чреву твоему пищу достаточную и удобоваримую (легко перерабатывающуюся желудком), чтобы насыщением отделываться от его ненасытной алчности, и через скорое переваривание избавиться от разжжения, как от бича”(9, 217).

Как человеку определить меру нужной для него пищи? Одни Святые Отцы советуют: возьми столько, сколько ты привык есть до насыщения, раздели эту пищу на три части, съешь две части, а третью оставь, или же, как добавляют другие: вставай из-за стола, когда ты утолил голод, но еще не чувствуешь насыщения (7, 145).

Но если страсть захватила человека, то и умеренность уже не поможет, а нужно более сильное средство — отказ от предмета страсти. Прислушиваясь к мнению врачей, отметим, что оно перекликается с учением Святых Отцов:

— В определенных случаях невоздержанность в еде и питии вынуждает человека вовсе отказаться от определенных видов пищи. Так, умеренное употребление сахара для тяжелого диабетика смерти подобно, а умеренное винопитие для алкоголика приведет рано или поздно к рецидиву болезни — запою. Уровень болезни в подверженных этой страсти нередко требует полного отказа от употребления предмета страсти (Е. Савина).

Все мы прекрасно понимаем, насколько трудно отказать себе в чем-либо. Но когда приходится слышать о вегетарианстве, голодании, сыроядении, дробном питании, то встает вопрос: во имя чего это делается? Ответ может быть разным.

1) О голодании ради здоровья.

 “Соблазненный опытом некоторых своих друзей-вегетарианцев, — пишет академик В. И. Вейник, — я попытался отказаться от пищи животного происхождения. После 50 дней такого режима я уже шатался от слабого дуновения ветерка, а во сне мне было открыто, что приближается конец. Пришлось остановиться”. Тут он стал размышлять: почему же он изнемог, ведь

— “многие йоги на протяжении десятилетий следуют именно таким, строго ограничивающим рацион, системам питания;
— христианские святые отличаются порой крайним аскетизмом в употреблении пищи”.

И пришел к выводу, что “главное здесь - во имя кого и чего это делается:

— если во имя Господа, то — Бог в помощь;
— если ради обретения сверхчеловеческих способностей, то помощь, как и сам соблазн, — от сатаны”.

“Я вообще голодал во имя свое, — пишет академик, — поэтому и шло все к моей кончине по вполне естественным законам биологии, поскольку пища в свое время и в разумных количествах человеку все-таки нужна”.

Как видно, пост сильно отличается от диеты, вегетарианства, голодания и других методов “улучшения себя” своими силами. С одной стороны, борьба с вредными привычками (пресыщения, алкоголизма, курения, наркомании) ради здоровья телесного — похвальна, поскольку здоровье — это дар Божий и мы должны его поддерживать, а не разрушать. Но с другой стороны, только этого мотива — мало, поскольку душа больше тела и тоже достойна заботы о себе. А если при заботе о теле отвергается забота о душе, то в этом есть определенный дефект души, неразумно относящейся к своей жизни. Но если о здоровье телесном заботятся, прибегая к помощи иных, недобрых сил (падших духов), — как это видно из последствий лечения у экстрассенсов, — то это совершается обязательно ценой здоровья духовного.

2) О посте, совершаемом с благословением Божиим.

Смысл поста не в голодании, не в дробном питании и т.д., а в предпочтении духа телу, поэтому для усиления жизни духовной совершается умаление жизни телесной, а потому в посте главное — молитва и духовное пощение, а средство для этого — телесные ограничения. Только тогда телесные ограничения помогает перенести Господь, во имя Которого приносится эта малая жертва.

Во время поста в Богослужебных стихирах поется: услади, Господи, пищу постную, и все проходившие пост знают, как особенно вкусна бывает эта пища Великим Постом, и какая помощь Божия бывает каждому просящему. Но бывают и искушения.

Один монах рассказывал о своем переживании во время поста. Когда он был еще юношей, с ним произошло следующее. Однажды он вышел во двор. Рядом находился соседский дом, и по двору гуляли курицы. Вдруг его взгляд приковало неожиданное видение. Внезапно он увидел, что курицы бегают по улице... жаренные! Запах от них исходил такой, что он бросился к соседке и закричал:

— Тетя Надя, пожарь мне курицу!
— Что ты, Саша. Скоро будет Пасха, тогда и пожарю, а сейчас потерпи.

Святые Отцы давно уже выработали известные правила в отношении к своему телу. Они отвешивали ему все мерою и весом. В меру пили, в меру ели, в меру спали, в меру занимались физическим трудом. Все в меру, ничего лишнего.

Живя в воздержании, они не знали расслабления, но были бодры и несли большие труды, болели редко, а жизнь их была продолжительна (еп. Варнава (Беляев)).

3). Есть и другие средства борьбы со страстью чревоугодия: труд.

Когда чрево победит тебя, укрощай его трудами (9, 220), — говорил преп. Иоанн Лествичник.

Народная поговорка: “безделье — мать всех пороков” имеет глубокий духовный смысл. Необходимо только, чтобы труд имел смысл: руками делай, а умом взывай к Богу, тогда выстраивается правильная система ценностей.

4). Память согрешений “сильно воюет” против чревоугодия (9, 224), — говорят Святые Отцы.

“Хорошо бы бороться с отрицанием правды о себе, помня о конкретных последствиях своей страсти, о реальном положении человека сегодня (например, о болезни, в связи с которой необходимы ограничения)”, — добавляют врачи (Е. Савина). Трезвый, точный взгляд на себя и на свою жизнь помогает душевной собранности, а трезвение, — уточняют Святые, — враг всякой страсти.

5). Память смертная “сильно враждует” против чревоугодия; но “нет ничего в человеках, что бы могло совершенно уничтожить эту страсть”(9, 224).

Смерть — мерило жизни в Православии. С чем придем мы к ней? Какой ответ дадим Богу за каждый день? Но даже и тех, кто еще не знает о вечности, смерть поражает своей неумолимостью.

“У меня и привычки, и склад характера, ну, не такой, как у всех этих алкашей! — так рассказывает о себе один человек. — Знакомые, те, кто близко и давно со мной соприкасались, те вообще были уверены, что я нормальный непьющий мужик. Если в компании надо сыграть трезвенника — я сыграю. Уйду и где-нибудь в другом месте напьюсь, а утром снова взял себя в руки. Выдержки хватало, но ее становилось все меньше и меньше. Но постепенно у меня началось какое-то тихое сумасшествие. Я перестал вообще себя контролировать.

Потом я стал замечать, что народ вокруг меня стал вымирать очень сильно, один за другим. Похороны шли одни за другими. И я чуть не умер от ужаса, который пережил на похоронах своего коллеги, сотрудника и собутыльника.

Договорились встретиться в шесть утра, чтобы определиться с поездкой в морг, а потом на кладбище, но все с вечера расползлись кто куда горе заливать, и утром нас собралось только трое. Еще четверо, которые должны были принять участие в похоронах, не явились. Мы чуть не разломали дверь в квартиру, где по нашим предположениям, могли заваляться двое или трое, но в ответ — тишина. Меня охватил ужас. Покойник был одиноким человеком — ни жены, ни семьи, ни детей — никого. Некому хоронить, кроме собутыльников. Все обещали скинуться, стучали себя в грудь, исторгая из себя клятвы пьющего братства, и вот цена обещаниям — не явились. Хорошо, что я взял нормальное количество денег, которых хватило, но нас было трое, нам предстояло втроем нести гроб!

Во мне загудела одна и та же мысль: а если бы я был на его месте? Здесь я проснулся и пришел с деньгами, а на мои похороны кто проснется и кто придет? Буду валяться в морге до какой-нибудь генеральной уборки в нем, когда всех покойников, скопом, попросят освободить места для вновь прибывающих. Засунут меня в полиэтиленовый мешок и даже не предадут земле, а бросят в нее, как собаку, свалят, как мусор в яму.

Как же меня трясло и корежило, когда все, кто обещал быть на похоронах, начали сползаться на поминки! Я хотел простить этих людей и не мог, я хотел забыть их предательство и тоже не мог, и водка мне забыть и забыться уже не помогала. Поминки растянулись на неделю, до девятого дня, я пил все это время безостановочно, все время как бы применяя этот процесс к себе: это я умер, это меня так хоронят, это меня эти люди поминают. А во мне рос и рос протест: не хочу! Я глушил этот протест водкой, а он все равно рос: нет, не хочу!

Именно в этот момент судьба послала мне человека, который помог мне начать совсем другой путь к трезвости (50).

 6). Помощь ближних особенно эффективна, если это понимающая проблему семья, или люди, сами в прошлом приверженные этой страсти, а теперь, с Божией помощью, победившие ее. Помощь Божия часто подается нам через людей, и “стучащему отворяют” люди, готовые помочь.

Продолжим предыдущий рассказ:

“С помощью одного человека я попал в лечебную программу. Она вызывала во мне яростное противодействие. Я топорщился, сопротивлялся, но, как ни странно, шел, шел по шагам помимо своего желания.

— Я очень долго свыкался с мыслью, что есть что-то более могущественное, чем я, что оно может взять на себя мои проблемы. А я не привык, чтобы кто-то брал на себя мои проблемы.

Еще чего! Я сам привык решать, мне это нравилось, я любил ощущать свою силу, свою сноровку и смекалку, я нуждался в постоянном подтверждении, что они у меня есть, и получал эти подтверждения сам, решая свои и чужие проблемы.

И вот с этим характером, с этим подходом к жизни я и подошел к необходимости препоручить свою волю и свою жизнь Богу, как я Его понимаю. Мне было очень тяжело, я испытывал дискомфорт, раздражение. Как я понимал тогда Бога? Никак не понимал и понимать не хотел. Потому что не хотел расставаться со всеми своими проблемами, с такой кучей удовольствия. Кто Он такой, чтобы я все это Ему отдал? И, если я Ему все это отдам, кто я буду такой? Что я есть без всех моих проблем?

Но, тем не менее, время шло, шло общение. Моему росту помогали обе стороны. С одной стороны, те, кто представлял группу ветеранов и рассказывал о том, как они справлялись со сложностями в период выздоровления. А с другой — подкрепляли тылы те, от которых еще свежачком несло. Оглянешься: откуда ты пришел? Нет, я туда не хочу!

Очень многое с помощью отзывчивых людей мне удалось обнаружить в себе.

Когда меня спросили:

— Что ты чувствуешь?

Я понял — да, допился вконец, до полной заморозки себя, и для меня это было самое интересное открытие.

Когда мне говорили о духовности, о духовном росте, я думал: — Зачем? Да я и так духовный! В театр я всегда любил ходить — и пьяный, и с похмелья. Я знал, в каком буфете и в каком театре что можно выпить и чем закусить. Ну, конечно, при этом умно говорил о спектакле. Я думал, что это духовность и есть. А здесь о другой духовности говорят. Здесь говорят о правилах, внутренних правилах души, исполняя которые душа освобождается от перегрузок, из-за которых она не живет, а влачит жалкое, тяжкое существование.

— Примерно через два года я стал очень серьезно думать, что короткая Молитва о Душевном Покое — это смысл и вместилище всего мироздания. Что достижение душевного покоя в любом действии, в любом телодвижении и даже в мыслях своих позволяет сделать так, чтобы ничего не скребло, не напрягало тебя изнутри. Я начал вдумываться в сущность основных христианских заповедей и совсем по-другому стал смотреть на себя и свои взаимоотношения с людьми...

— Если раньше, я всегда считал себя добрым, отзывчивым человеком, гордился тем, что всегда, по первому зову и без него спешу на помощь другим, что я в делах добра не какой-то там любитель, а вполне законченный профессионал, то теперь я стал анализировать с точки зрения заповедей всю ту громадную массу своих, казалось бы, добрых поступков, поступков, связанных с помощью другому человеку, и поймал себя на том, что эту помощь я оказывал себе!

Я не думал в то время о человеке, я думал о себе, о том, как я добр и от этого ловил привычный кайф! Ничего не зная о том человеке, не видя всей его жизни так, как она видна сверху и в перспективе, я просто не мог знать, что ему сегодня нужнее. Я совал ему конфету, чтобы он проникся благодарностью ко мне, чтобы оценил мою доброту. Он жует эту конфету, а она ему не нужна, он, может, и взял-то ее только, чтобы сделать мне приятное, а я сижу и услаждаюсь.

Своей помощью я закрепощал и порабощал людей. Я видел, как люди впадают в депрессии после моей помощи, чувствуя на себе груз обязательств передо мной.

 Только в Церкви я услышал, что помощь только тогда помощь, только тогда добро, когда оказываешь ее не ради человека, а человеку ради Бога. Помог, поддержал, денег дал — и забыл. И ничего не ждешь от этого человека — ни ответных услуг, ни изъявлений благодарности в какой бы то ни было форме. Ты уже свое получил, так как добро ради Бога уже в самом себе содержит такую радость, которую никаким другим способом не приобретешь и не достигнешь.

— Я делаю попытки, первые попытки помогать людям ради Бога, а не ради себя, и не ради него, этого человека. Во мне инерция все еще срабатывает, и я все еще норовлю сразу вмешаться и сразу все исправить в жизни другого человека, но я уже научился останавливаться, не делать поспешных широких жестов, а попытаться войти с человеком в более тесный контакт, чтобы почувствовать уровень его проблем и помогать ему уже ради Бога. Если нужно — что-то дать, чем-то обеспечить, куда-то отвести, что-то посоветовать, чтобы хоть на вершок приподнять его над плоскостью его проблем, чтобы он сам увидел их сверху, осмыслил и оторвался от них, перестал, как привязанный, ходить по одному и тому же кругу, натыкаясь на одни и те же грабли.

— Это уже новая формула работы души — забыть о своем вкладе в судьбу другого человека, не смотреть на свои действия, как на вклад, который должен возвратиться с процентами, и даже не думать об этом; а думать о том, что Бог помогает этому человеку через меня. Он дал мне немного больше. Он мог мне ничего не давать, но Он дал для того, чтобы я поделился. Он через живых людей осуществляет Свои дела, и я чувствую себя Божиим механизмом и только. То есть, умом понимаю, что примерно так должен себя чувствовать. Иногда мне это удается: вот оно, возвращение замороженных чувств — ощущение тепла, радости, Божией благодати, оно приходит, когда я знаю, что сделал добро ради Бога, помог человеку не от себя, а от Него через себя” (50).

Существование в каждом человеке возможности совершенного добра, а следовательно, и счастья, было любимой мыслью Достоевского. Находясь на каком-то балу, Достоевский подумал:

— Ну, что, если бы все эти милые и почтенные гости захотели, хоть на миг один, стать искренними и простодушными, — во что бы обратилась тогда вдруг эта душная зала. Что, если б каждый из них узнал, сколько заключено в нем прямодушия, честности самой искренней, сердечной веселости, чистоты, великодушных чувств, добрых желаний, ума, — куда ума! — остроумия самого тонкого, самого сообщительного, и это в каждом, решительно в каждом из них. Да, господа, в каждом из нас все это есть и заключено и никто-то, никто-то из вас про это ничего не знает. Знаете ли, что даже каждый из вас, если б только захотел, то сейчас бы мог осчастливить всех в этой зале и всех увлечь за собой? И эта мощь есть в каждом из вас, но до того глубоко запрятанная, что давно уже стала казаться невероятною (25, 115).

Есть два надежных способа, тесно связанных друг с другом, подняться над всеми бедствиями и стать малочувствительным к ним: * общение с Богом, дающее “радость о Господе”, и * осуществление в своей жизни подлинного добра!

— Милые друзья, — говорил Алеша Карамазов детям после похорон Илюшечки, — не бойтесь жизни! Как хороша жизнь, когда что-нибудь сделаешь хорошее и правдивое!

Достоевский говорил о том, что “если человеку удастся осуществить подлинное добро в его совершенной чистоте, то удовлетворение пронизывает весь состав личности с такой полнотой, что все бедствия, все препятствия и преследования бледнеют и становятся малозаметными. Сама внутренняя ценность добра создает рай в душе человека” (25, 116). Но только человеческих сил здесь недостаточно.

Зло эгоистического себялюбия так проникает всю природу падшего человека, что для избавления от него недостаточно иметь перед собою пример жизни Иисуса Христа; нужна еще такая тесная связь природы Христа и мира, чтобы благодатная сила Христа сочеталась с силою человека, свободно и любовно стремящегося к добру, и совместно с ним осуществляла преображение человека. Такая тесная связь двух существ есть частичное единосущие их.

Но единосущие человека и Бога невозможно, поэтому Второе Лицо Святой Троицы, Логос, для благодатного сотрудничества с миром воплотился, усвоив Себе человеческую природу: как Богочеловек, Он Своей божественной природой единосущен Богу-Отцу и Духу Святому, а Своей человеческой природой единосущен человечеству; Он служит посредником между Богом и миром (25, 97).

Поэтому “перерождение человека для преодоления зла в себе требует интимной онтологической (бытийной) связи человечества с Иисусом Христом”, которая осуществляется в Церкви через таинства, установленные Самим Богом.

7). Молитва и воцерковление.

То, что молитвы наши бывают услышаны Богом, знает каждый православный, и если человек принял решение бороться со своей страстью, но сил не имеет, только молитва и спасет его. Вспомним канон Пресвятой Богородице: потщися, погибаем от множества прегрешений, не отврати Твоя рабы тщи, Тя бо и едину надежду имамы.

Молятся Богу и просят даже те, кто еще и далек от глубинного понимания христианства: студенты перед экзаменами, родственники тех, кто попал в беду и т.д. Но насколько важно для человека войти в жизнь Церкви, это знают далеко не все. Именно через таинства: покаяния, особенно Причащения, человек может получить благодатную силу Христову.

— В русском христианстве, по-настоящему даже и мистицизма нет вовсе, — писал Достоевский, — в нем одно человеколюбие, один Христов образ, — по крайней мере, это главное. Вникните в Православие: это вовсе не одна только обрядность, это живое чувство, обратившееся у народа нашего в одну из тех основных живых сил, без которых не живут нации (25, 206).

Именно это живое чувство любви ко Христу в годы испытаний (в годы революций, и почти всего ХХ века) явило миру множество мучеников и исповедников в русской действительности. Летописи говорят о подвиге тех святителей и священников, которые, находясь в лагерях и тюрьмах, совершали Литургию. За неимением муки, пекли просфоры из сухих листьев, ради таинства Причащения, потому что чувствовали душевную потребность быть со Христом, приобщаться великой тайне любви Божией к человеку. “Жить во Христе” — жить лично и коллективно, составляя единое тело Церкви, — вот путь, на котором происходит преображение души и тела.

— Пусть в нашем народе есть зверство и грех, — писал Достоевский, — но вот что в нем неоспоримо — это то, что он в своем целом по крайней мере (и не в идеале только, а в самой заправской действительности) никогда не принимает, не примет и не захочет принять своего греха за правду! Он согрешит, но всегда скажет, рано ли, поздно ли: я сделал неправду (25, 206).

У А. П. Чехова есть рассказ “Нищий”. Он начинается так:

— Милостивый государь! Будьте добры, обратите внимание на несчастного, голодного человека. Три дня не ел... не имею пятака на ночлег... клянусь Богом! Восемь лет служил сельским учителем и потерял место по интригам земства. Пал жертвой доноса. Вот уж год, как хожу без места.

Присяжный поверенный Скворцов поглядел на сизое, дырявое пальто просителя, на его мутные, пьяные глаза, красные пятна на щеках, и ему показалось, что он раньше уже видел где-то этого человека.

— Послушайте, третьего дня, кажется, я встретил вас на Садовой, — сказал он, — но тогда вы говорили мне, что вы не сельский учитель, а студент, которого исключили. Помните?
— Не... нет, не может быть! — пробормотал проситель, смущаясь. — Я сельский учитель и, ежели желаете, могу документы показать.
— Будет вам лгать! Вы называли себя студентом и даже рассказывали мне, за что вас исключили. Помните?

Скворцов покраснел и с выражением гадливости на лице отошел от оборвыша.

— Это подло, милостивый государь! — крикнул он сердито. — Это мошенничество! Вы бедны, голодны, но это не дает вам права так нагло, бессовестно лгать!

Скворцов разошелся и самым безжалостным образом распек просителя. Своей наглой ложью оборвыш возбудил в нем гадливость и отвращение, оскорбил то, что он, Скворцов, так любил и ценил в себе самом: доброту, чувствительное сердце, сострадание к несчастным людям... Оборвыш сначала оправдывался, божился, но потом умолк и, пристыженный, поник головой.

— Сударь! — сказал он, прикладывая руку к сердцу. — Действительно, я... солгал! Я не студент и не сельский учитель. Все это одна выдумка! Я в русском хоре служил, и оттуда меня за пьянство выгнали. Но что же мне делать? Верьте Богу, нельзя без лжи! Когда я говорю правду, мне никто не подает. С правдой умрешь с голоду и замерзнешь без ночлега! Вы верно рассуждаете, я понимаю, но... что же мне делать?
— Что делать? Вы спрашиваете, что вам делать? — крикнул Скворцов, подходя к нему близко. — Работать, вот что делать! Работать нужно!
— Работать... Я и сам это понимаю, но где же работы взять?” (41,87-89).

Дальше в рассказе говорится о том, что Скворцов решил помочь ему и найти работу. Он вызвал из кухни кухарку.

— “Вот, Ольга, — обратился он к ней, — поведи этого господина в сарай, и пусть он дрова поколет.

Оборвыш пожал плечами, как бы недоумевая, и нерешительно пошел за кухаркой. По его походке видно было, что согласился он идти колоть дрова не потому, что был голоден и хотел заработать, а просто из самолюбия и стыда, как пойманный на слове. Заметно было также, что он сильно ослабел от водки, был нездоров и не чувствовал ни малейшего расположения к работе.

Скворцов поспешил в столовую. Там из окон, выходивших во двор, виден был дровяной сарай и все, что происходило на дворе. Стоя у окна, Скворцов видел, как кухарка и оборвыш вышли черным ходом на двор и по грязному снегу направились к сараю. Ольга, сердито оглядывая своего спутника и тыча в стороны локтями, отперла сарай и со злобой хлопнула дверью.

“Вероятно, мы помешали бабе кофе пить, — подумал Скворцов. — Экое злое создание!”

Дале он видел, как лжеучитель и лжестудент уселся на колоду и, подперев кулаками свои красные щеки, о чем-то задумался. Баба швырнула к его ногам топор, со злобой плюнула и, судя по выражению губ, стала браниться. Оборвыш нерешительно потянул к себе полено, поставил его между ног и несмело тяпнул по нему топором. Полено закачалось и упало. Оборвыш потянул его к себе, подул на свои озябшие руки и опять тяпнул топором с такой осторожностью, как будто боялся хватить себя по калоше или обрубить пальцы. Полено опять упало.

Гнев Скворцова уже прошел, и ему стало немножко больно и стыдно за то, что он заставил человека избалованного, пьяного и, быть может, больного заниматься на холоде черной работой.

“Ну, ничего, пусть... — подумал он, идя из столовой в кабинет. — Это я для его же пользы”

Через час явилась Ольга и доложила, что дрова уже порублены.

— На, отдай ему полтинник, — сказал Скворцов. — Если он хочет, то пусть приходит колоть дрова каждое первое число. Работа всегда найдется” (41, 90-92).

Замечательно окончание рассказа. Когда, спустя два года, Скворцов увидел рядом с собой “маленького человечка с барашковым воротником и в поношенной котиковой шапке, робко спрашивающего у кассира билет на галерку, то узнал своего давнишнего дровокола.

— Лушков, это вы? — спросил Скворцов. — Ну как? Что поделываете?
— Ничего... Служу теперь у нотариуса, получаю 35 рублей-с.
— Ну, и слава Богу. И отлично! Радуюсь за вас. Ведь вы некоторым образом мой крестник. Ведь это я вас на настоящую дорогу толкнул. Помните, как я вас распекал, а? Чуть вы у меня тогда сквозь землю не провалились. Ну, спасибо, голубчик, что моих слов не забывали.
— Спасибо за ваши добрые слова и за дела. Вы отлично тогда говорили. Я благодарен и вам, и вашей кухарке, дай Бог здоровья этой доброй, благородной женщине. Вы отлично говорили тогда, я вам обязан, конечно, по гроб жизни, но спасла-то меня, собственно, ваша кухарка Ольга.
— Каким это образом?
— А таким образом. Бывало, придешь к вам дрова колоть, она и начнет: “Ах ты, пьяница! Окаянный ты человек! И нет на тебя погибели!” А потом сядет против, пригорюнится, глядит мне в лицо и плачется: “Несчастный ты человек! Нет тебе радости на этом свете, да и на том свете, пьяница, в аду гореть будешь! Горемычный ты!” И все в таком роде, знаете. Сколько она себе крови испортила и слез пролила ради меня, я вам и сказать не могу. Но главное — вместо меня дрова колола! Ведь я, сударь, у вас ни одного полена не расколол, а все она! Почему она меня спасла, почему я изменился, глядя на нее, и пить перестал, не могу вам объяснить. Знаю только, что от ее слов и благородных поступков в душе моей произошла перемена, она меня исправила, и никогда я этого не забуду” (41, 93-94).

“Грех есть смрад и смрад пройдет, когда воссияет солнце вполне. Грех есть дело преходящее, а Христос — вечное”, — писал с верой в свой народ Достоевский.

Многие годы государственной идеологии по искоренению религиозности в народе дали свои плоды тьмы, хотя бы уже тем, что, в основном, все лишены были возможности религиозного воспитания с детства, за редким исключением, но жив Господь, и животворная сила Христова пробуждает к свету измученные грехом души.

Хочется особенно надеяться на эту черту правдолюбия (народ согрешит, но всегда скажет, рано ли, поздно ли: я сделал неправду!) и доброты, которые помогут прийти ко Христу. И на этом пути, через таинства церковные дается человеку благодатная сила в помощь для борьбы со своей падшей природой, для борьбы со страстями.

Говоря о страсти чревоугодия, в частности, добавим, что Святые Отцы говорят о том, что только тот, кто стяжал Утешителя, только тот, кто молится Ему против этой страсти, и Он, будучи умолен, только в тех не попускает страстно действовать чревоугодию. “Не вкусившие же небесного утешения всячески ищут наслаждения этой сладостию”(9, 224).

В житии преподобного Феодосия Тотемского рассказывается о подвиге новоначального инока, который можно встретить в каждом житии преподобных подвижников.

Жития Святых — это не исповедь души, а краткое описание подвига или пути, по которому шел Святой, — несомненно только, что каждый день был не из легких. Одна из первых страстей, с которыми все начинали борьбу, это конечно, страсть чревоугодия.

Придя в монастырь (близ Вологды), преподобный Феодосий смиренно нес все нелегкие монастырские послушания: колол дрова, пек хлебы, молол муку, носил воду, трудился в поварне, исполняя все с усердием, любовью и стараясь услужить каждому из числа братии.

Но почему же, находясь целый день на кухне, он не пристрастился ни к постоянному пресыщению, ни к лакомству, ни к другим излишествам?

Потому что он не забывал главного: он первым успевал приходить в церковь к Богослужению и не пропускал ни одного молитвенного правила. Каждый день у гробницы преподобного Димитрия он молился о духовной помощи и вразумлении.

Следующие подробности из жизни святого, говорят о его душевном благородстве и об особой помощи Божией, которая стала сопутствовать всем делам его.

По поручению игумена преподобный Феодосий был направлен в город Тотьму смотрителем за монастырскими солеварнями. Преподобный заботливо относился к рабочим, был с ними ласков, кроток и милостив. Никогда прежде солеварни не приносили столько дохода (Минея, январь, Изд-во Московской Патриархии, 1983 г., с. 467).

Вывод: борьба со страстью чревоугодия помимо практической пользы (здоровье, работоспособность — “сыто брюхо к ученью глухо”), созидает главное — восстанавливает правильную иерархию и низлагает кумиры, которым служили и служим, на место же кумира призывает Бога.

Это очень важно, потому что душа вечна и тела с собой не возьмет, а значит, душа лишена будет возможности удовлетворения страсти без тела — а страсть души останется в вечности. Что же ожидает человека? Вечные голодные муки... и только потому, что это сам себе человек и уготовал. Не тут ли “червь неусыпающий”? Это при том, что явна будет альтернатива — где бы мог быть человек, если бы победил свою страсть в земной жизни...