ДОКАЗАТЕЛЬСТВА БЫТИЯ БОЖИЯ.

            Доказательства возникли в результате философского творчества знаменитых европейских философов, начиная с Сократа, Платона, Аристотеля, Плотина и кончая Кантом, Фихте, Шеллингом и Гегелем.

            Но прежде чем говорить о доказательствах бытия Божия, необходимо, для лучшего их понимания, дать определение того понятия, которое является центром всех доказательств, т.е. понятия “Бог”.

            Бог есть истинное бытие в противоположность быванию, становлению, т.е. бытию временному, относительному, конечному. Он есть актуальное, вечное, абсолютное, безусловное, т.е. самобытное Бытие, т.е. причина “самого Себя” и потому источник всякого другого производного бытия. В этом понятии сходятся теизм,  деизм и пантеизм, т.е. все формы религиозного сознания, и такие мировые религии, как христианство, иудейство и магометанство.

            В разное время были выдвинуты следующие аргументы.         

            I. КОСМОЛОГИЧЕСКИЙ АРГУМЕНТ, высказан Платоном и Аристотелем, и основан на принятии причинности как всеобщего закона бытия.

            Согласно этому закону все причинно-обусловлено, все имеет свою причину, и мир также должен иметь свою причину, т.е. причину своего возникновения и существования. Такой причиной может быть лишь сверхбытие, которое “ничем не обусловлено, существует вечно (т.е. является причиной бытия самого себя). Это сверхбытие и есть Бог”(1, 90).

            В разных вариантах этот аргумент является умозаключением или “от непрестанного движущегося к Перводвигателю” (Аристотель) или “от ограниченного, относительного, конечного к неограниченному, самобытному Бытию” (Г-В. Лейбниц и Х. Вольф).

            Материалисты, возражая, говорят, что если все должно иметь свою причину, то, следовательно, в том числе и Бог. Они ссылаются на Канта (который подверг критике все возникшие до него доказательства бытия Божия, но сам выдвинул — нравственное), сказавшего, что, когда нашему разуму указывают конечную причину, он спрашивает:

            — Что является причиной этой причины?

            А когда указывают новую причину, он спрашивает:

            — Где причина этой причины? -- и так без конца.

            Но Кант, говоря о том, что случайная причина тоже должна иметь причину, добавлял: “пока весь ряд подчиненных друг другу причин закончится безусловно необходимой причиной”(т.3. М.,1964, с. 526). Таким образом, здесь речь идет не о случайной и конечной причине, а о бесконечной и трансцендентной, абсолютной и безусловной, т.е. ничем извне не обусловленной.

            Материалисты просто игнорируют истинное понятие о Боге, — замечает Бакулин, — подменяя его другим, которое им удобнее для успешной критики религии. И говорить, что Бог, как причина всего существующего, должен иметь тоже свою причину — значит именно сознательно игнорировать выше данное определение понятия “Бог”.

       II. ТЕЛЕОЛОГИЧЕСКИЙ АРГУМЕНТ знает религиозная мысль едва ли не всех времен и всех народов, потому что закономерность, наблюдаемая в мире, всегда поражала естествоиспытателей и мыслителей, приводя их к мысли о бытии Божественного Творца (1, 92).

            Очень хорошо этот аргумент сформулировал известный биолог проф. Рейнике: “Мне кажется, природа похожа на совершеннейшее создание искусства в роде какой-нибудь симфонии Бетховена по совершеннейшей гармонии своих законов и мировых систем от Космоса до атома. Как симфония немыслима без создавшего ее композитора, без умственной творческой деятельности художника, так еще в неизмеримо большей степени величественная гармония природы может быть делом только могучего творческого Ума. Ум нельзя видеть глазами, но он открывается в своих произведениях; так и Бог открывается в удивительной гармонии природы”.

            В этом рассуждении ученого утверждаются две мысли. Первая — о гармоничности всего мира. Вот как ученый доказывает правильность этой идеи.

            1. “Природа, особенно устройство растений и животных, требует научного заключения о Божестве, создавшем ее”. 

            Иначе причиной мира был бы случай. Или Бог, или случай. Третьего не дано. По моему мнению, — размышляет Рейнике, — речь может идти лишь о том, как назвать познание Бога из природы:

            — заключением по индукции?

            — по аналогии?

            — или гипотезой высокой степени вероятности?

            Принятие такой гипотезы в науке нисколько не противоречило бы духу современной науки”.

            Однако некоторые ученые возражают, утверждая дисгармоничность природы! На что Альберт Эйнштейн хорошо ответил: “Без веры в то, что возможно охватить реальность нашими теоретическими построениями, без веры во внутреннюю гармонию нашего мира не могло быть никакой науки. Эта вера есть и всегда останется основным мотивом всякого научного творчества. Во всех наших усилиях, во всякой драматической борьбе между старыми и новыми воззрениями, мы узнаем вечное стремление к познанию, непоколебимую веру в гармонию нашего мира”.

            В своей речи на юбилее в честь 60-летия знаменитого физика М.Планка, Эйнштейн так сказал о положительном мотиве его творчества:

            — “Он стремился узреть воочию возвещенную Лейбницем предустановленную гармонию. Этот мотив был источником той неистощимой энергии, с какой Планк отдает свои силы на служение науке...”

            Продолжая размышления, поставим вопрос: кто впервые сформулировал идею о мировой гармонии?

            “Впервые идея о мировой гармонии возникла у пифагорейцев.

            — Впоследствии особенно развивал ее Кеплер (астроном, открывший законы движения планет и окончательно обосновавший гелиоцентрическую систему мира Коперника) и надеялся найти ее в орбитах небесных светил,

            — а со времени Ньютона естествознание   ищет в математической структуре законов динамики, в уравнениях, формулирующих эти законы”.

             Идея о мировой гармонии звучит и сейчас. Знаменитый современный физик В. Гейзенберг писал: предположение о существовании общей взаимосвязи целого, в которую мы, с помощью нашего мышления, можем проникать все глубже и глубже, остается и для нас движущей силой исследования”. В этой сокровенной области мировой гармонии “не может быть никакого обмана; там все решает Высшая Сила, а не мы”.

            На этой точке зрения стоял и великий ученый-мыслитель — физик Нильс Бор. Вот что мы о нем читаем: “Гораздо сильнее Бор был поглощен извечной этической проблемой свободы воли, а позднее — проблемой биологии и физики. Этот интерес объяснялся не просто научной любознательностью, а стремлением познать гармонию бытия без отказа как от требований логики, так и опыта”

(О. Клейн “Портрет Нильса Бора — ученого и мыслителя”).

            Итак, обобщая все сказанное, мы можем сделать следующие выводы:

            1) утверждение о мировой гармонии, из которого исходит телеологическое доказательство бытия Божия, не является выдумкой богословов, как это стараются представить недобросовестные пропагандисты безбожия;

            2) объективная мировая гармония — не субъективная идея, а,

            во-первых, постулат (требование) научного мышления,

            во-вторых, объект научного познания,

            в-третьих, — стимул научного исследования для первооткрывателей, творцов науки;

            3) отрицание мировой гармонии, на котором строятся все возражения, противоречит постулату об этой гармонии. Вспомним слова Эйнштейна: “Без веры во внутреннюю гармонию нашего мира не могло быть никакой науки”. Наконец, добросовестные ученые-материалисты, как например, Б. Кузнецов, вынуждены признать “объективную гармонию мира” (хотя и не в полном объеме этого понятия).

            Это вывод относительно первой мысли этого аргумента в изложении проф. Рейнике.

            2. Вторая мысль изложена так: ум нельзя видеть глазами, но он раскрывается в своих произведениях, творениях, соответственно и

            * Ум Божий также обнаруживается в Его творении и в той мировой гармонии, о которой мы говорили.

            Как известно, закономерная связь явлений, изучаемая наукой, такова, что может быть выражена при помощи математических формул, и, благодаря этим последним, самый ход явлений может быть предугадан. Математические формулы, которые находятся в уме человека, в известном смысле, являются отражением того, что совершается в природе, притом отражением настолько точным, что из раскрытия того, что находится в нашем уме, мы можем сделать заключение, что те законы, которые присущи нашему разуму, присущи также и природе. Поэтому мы можем сказать, что

            * мир является воплощением мысли.

            Но если мир является воплощением мысли, то не ясно ли, что он является построением разума, аналогичного разуму человека, т. е. Разума Божия? Эту точку зрения выражали все великие естествоиспытатели прошлого и настоящего времени.

Луи де Бройль пишет: “Когда ученый пытается понять категорию явлений, он начинает с допущения, что эти явления подчиняются законам, которые нам доступны, поскольку они понятны для нашего разума” (Л.Бройль “По тропам науки”. М., 1962). Поэтому он утверждает, что

            * концепция рациональности Вселенной является основным постулатом науки.

            Другими словами —

             * основанием науки является вера в мировой Разум, т. е. что вся Вселенная построена на законах Разума, аналогичного нашему, иначе, она была бы непознаваема.

            “Какую глубокую веру в рациональность строения мира и какое стремление понять хотя небольшой проблеск скрывающегося в мире Разума должны иметь Кеплер и Ньютон для того, чтобы посвятить долгие годы уединенной и тяжелой работы, в результате которой были открыты законы строения Вселенной... Лишь космическое религиозное чувство дает им это вдохновение”, — писал А.Эйнштейн (В.Г. Фридман “Теория относительности и антирелигиозная пропаганда”. М., 1932).

            Еще задолго до этих высказываний, Апостол Павел в Посланиях к Римлянам писал: невидимое Божество через рассматривание творений видимо (Рим. 1, 20), призывая к работе мысли в познании этого мира и через него Творца-Бога. Что здесь подразумевается под рассмотрением творений? Очевидно,

            — работа аналитической и

            — обобщающей логической мысли, способной подняться от твари к Творцу. Этот подъем мысли требует тонкого различения Бога, Который является, -- от твари, в которой Он является и отражается.

            Подводя итог, скажем: рассмотрев телеологическое доказательство бытия Божия, спросим:

            — почему мы должны отказаться от этого доказательства?

            — где в нем ошибка?

            — и можем ли мы отвергнуть требование Апостола Павла: познавать Бога через познание мира (о чем говорили все великие естествоиспытатели)?

Рассмотрев телеологическое доказательство бытия Божия, в качестве итога приведем высказывание Канта:

            -- ”Это доказательство  заслуживает, чтобы о нем всегда упоминали с уважением! Это самый старый, самый ясный и наиболее соответствующий обыденному человеческому разуму аргумент”... Хотя Кант говорил о том, что этот аргумент не обладает аподиктической достоверностью, но и в точных науках трудно найти положения, которые обладали бы такой достоверностью!

В логике различаются три степени достоверности:

            1) Проблематическая — С может быть Б. Пример: Бог может быть существует.

            2) Ассорторическая — С есть Б. Пример: Бог существует.

            3) Аподиктическая — С необходимо есть Б. Пример: Бог необходимо существует или Бог не может не существовать). 

            Таким образом,       

            * телеологический аргумент не только Кантом, но и ни кем другим не опровергнут до сих пор!

            Этот аргумент доказывает существование Зодчего мира, а если перейти к вопросу о Творце мира в христианском смысле слова, т.е как Создателе мира из ничего, то это может доказать только онтологический аргумент.

         III. ОНТОЛОГИЧЕСКИЙ АРГУМЕНТ сформулировал Ансельм Кентерберийский (+1109), а Р. Декарт (+1650) дополнил его мыслью о том, что нельзя представить себе происхождения в человеке самой идеи Бога без Его реального существования. Лейбниц (+1716) присоединил к нему довод о том, что Бог должен существовать, поскольку в понятии о Нем не содержится внутренних противоречий (1, 96).

            Как мы говорили раньше, все доказательства могут быть разделены на

            — рациональные (доказательства   из  понятий)  и

            — эмпирические (из фактов).

            Онтологическое док-во является, из всех известных доказательств бытия Божия, рациональным (т.е. основанном на анализе содержания понятия) и, вместе с тем, основным и несравнимым по своему логическому значению со всеми другими доказательствами (что прекрасно понимал Кант).

            Именно только О. д. имеет огромное философское значение и является результатом многовековой работы философской мысли. Справедливо пишет крупнейший русский философ С.Л. Франк, что

            * онтологическое док-во исторически составляет центральную проблему и центральную истину философии, занимавшую умы едва ли не всех наиболее глубоких мыслителей (С.Л. Франк. “Предмет знания. Об основах и пределах отвлеченного знания”, 1915).

            Но, по странной иронии судьбы, — пишет Бакулин, — или вследствие рокового недоразумения, О. док. в средние века было усвоено схоластическим богословием в самой неудачной (по изложению и логической конструкции) форме и широко распространилось в этой форме через католическую церковь. С Запада оно перешло в православное богословие в той же неизменной форме, а из него в современную антирелигиозную литературу. Таким образом, О. доказательству особенно “не повезло”. Его все знают только в извращенной схоластическим богословием форме, мало имеющей общего с подлинной религиозно-философской формой его, над которой работали Платон, Плотин, Филон, Августин, Николай Кузанский, Декарт, Спиноза, Лейбниц, Фихте, Шеллинг, Гегель и др. 

            Чтобы убедиться в огромной разнице между двумя указанными формами, приведем формулировку Ансельма Кентерберийского:

            * Бог есть Существо наисовершеннейшее, т.е. понятие Бога охватывает все мыслимые совершенства; следовательно, Богу присуще и существование, иначе у Него не хватало бы одного из совершенств.

            Против аргументации Ансельма сразу выступил монах Гаунилон, который справедливо указал, что

            * мы можем мыслить любую вещь в сколько угодно совершенном виде, но она от этого не станет существующей.

            Например, мы можем мыслить наисовершеннейший волшебный замок, но он не будет существовать вследствие своего совершенства. Тем не менее, онтологическое доказательство Ансельма стало популярным и только в конце XVII в. Кант своей критикой подорвал всякое значение онтологического аргумента Ансельма.

Критика Канта.

            В своей критике Кант исходил из предпосылки, что бытие не составляет признака, входящего в состав содержания понятия.

            Понятие любой вещи, — говорил Кант, — не изменяется от того, существует ли она или нет. Он приводит пример: понятие ста талеров не изменяется от того, лежат ли они у меня в кармане, или нет. Таким образом, заключает он, в понятии Бога еще не подразумевается Его существование, и содержание понятия Бога не изменяется от того, мыслю ли я Его существующим, или несуществующим.

            В этой критике Кант был прав наполовину. А поскольку он опровергал логически несостоятельную форму онтологического доказательства, постольку он был прав. Ошибался он в своей исходной предпосылке, что будто-бы бытие предмета никогда не входит в содержание понятия о предмете.

Изложение подлинной формы онтологического доказательства.

            Перейдя к изложению подлинной формы Онт. док., предварительно вспомним определение понятия “Бог”.

            * Бог есть истинное бытие в противоположность быванию, становлению,т.е. бытию временному, относительному, конечному. Он есть актуальное, вечное, абсолютное Бытие...

            Причем, мы говорили, что в этом понятии о Боге сходятся и теисты, и деисты, и пантеисты (которые расходятся лишь во вторичных, дополнительных признаках этого понятия) и что философская мысль совершенно самостоятельно пришла к этому же понятию о Боге. Таким образом,

            * для религиозно-философского сознания “Бог” и “Бытие” — понятия тождественные.

            Причем, это

            * истинное, самобытное, вечное, абсолютное Бытие мыслится религиозно-философским сознанием не как слепая, стихийная, бессознательная сила, а как Сила творческая, разумная и самосознающая, хотя и сверхличная.

            Теперь можно задать вопрос: допустимо ли логически мыслить Бога несуществующим?

            Сказать, что “бытие не существует” — это тоже, если сказать — “круглый квадрат”, т.е. сказать очевидную нелепость. Понятие “квадрат” и “круглый” логически несовместимы в одном предмете. В еще большей степени логически несовместимы понятия “бытие” и “несуществующий”, ибо бытие мы не можем мыслить несуществующим.

            Но ведь речь идет не просто о бытии, которое может быть и относительным, производным, временным и т.д., а о Бытии с большой буквы, о Бытии самобытном, вечном. Очевидно, что такое

            * Бытие Божие тем более не может мыслиться нами несуществующим.

            Поэтому, когда Кант говорил о том, что “бытие предмета не входит в содержание понятия о предмете”, то, “вне всякого сомнения, — сформулировал Гегель, — если это касается  тварного, конечного бытия; их бытие не выводимо из их понятий — это ясно само собой, ибо это лежит в природе конечного, временного бытия.

            Но весь вопрос в том, приложимо ли то же самое к понятию о Боге, Который по самому понятию о Нем не принадлежит к миру относительному, временному, ограниченному и конечному? Этот вопрос не решен, а обойден Кантом. Отсюда его пример о понятии ста талеров при решении вопроса о существовании Бога, просто не подходит”.

            Поэтому, из всего сказанного сделаем вывод:

            * существуют две категории понятий:

            — понятия о вещах и процессах конечного, временного бытия и

            — понятия о самобытном, бесконечном, абсолютном бытии, в которых “мыслимость” и “бытие” предмета неотделимы друг от друга.

            * Бытие вообще и есть Абсолютное Бытие, как Первооснова и источник всякого другого производного бытия. Эту мысль удачно выразил Гегель:”Бог не может не быть, ибо “Бытие”, в истинном значении этого слова, есть уже не что иное, как Сам Бог; отрицание же истинного, Абсолютного Бытия есть не более, как рассудочная фикция” (И.А.Ильин. “Философия Гегеля, как учение о конкретности Бога и человека”,т.1, М, 1918, с. 199).      

            Другой вариант О. док-ва дал знаменитый английский философ и ученый Герберт Спенсер. Он утверждал, что

            * признание существования Абсолютного Бытия требуется природой нашей мысли, потому что все то, что мы воспринимаем, имеет характер относительный, но все относительное потому относительно, что относится к чему-то не относительному, т.е. Абсолютному.   

            Блестящая антикритика Канта со стороны Гегеля, утонченная логическая форма этого доказательства у Д. Шеллинга, варианты онтологического доказательства у Спинозы, Декарта, Лейбница — далеко не полный список великих мыслителей, утверждавших правоту этого аргумента, поэтому вместе с Г. Спенсером заключим:

            * наука и религия сходятся в признании основной истины о существовании непознаваемого Абсолюта (проф. Г. Челпанов. “Введение в философию”, 1918, М. -П.).

            Но если вы захотите поподробней ознакомиться с историей подлинного онтологического док-ва и самого понятия “Бог” в греческой и европейской философии, то она изложена в книге С.Л. Франка “Предмет знания”.

          IV. ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ АРГУМЕНТ высказан блаж. Августином (+430) и развит Декартом. Поскольку идея Бога как Существа Всесовершенного присутствует в человеческом сознании, а она не могла произойти

            а) ни от впечатлений внешнего мира, как глубоко отличного от представлений о Боге,

            б) ни как результат чисто мыслительной деятельности человека, его психики, — следовательно, источник этой идеи принадлежит Самому Богу.

            Подобную мысль высказывал в свое время знаменитый римский оратор, государственный деятель и мыслитель Цицерон (+43 до Р.Х.): Мы видим, что прочие вымышленные и пустые мнения с течением времени исчезли. Кто теперь думает, что существует гиппокентавр или химера?.. Время изобличает мнения ложные, подтверждает истины природные(1, 97).

            V. ИСТОРИЧЕСКИЙ АРГУМЕНТ говорит о том, что истории не известно ни одного атеистического племени. Первый опыт построения подобного государства на основе идеологии атеизма потерпел полное поражение, поскольку государство разрушилось (СССР) и даже получило другое наименование (РФ), а мы живем в этом государстве и свидетельствуем о вере во Христа.

            VI. НРАВСТВЕННЫЙ АРГУМЕНТ чрезвычайно интересен и очевиден для всех. То, что в нас действует нравственный “закон”, осуждающий зло, доставляя мучение совести, — несомненный факт. В этом убеждает личный опыт, опыт окружающих, существование общественного мнения, законов, заповедей и т.д. (1, 98). Но важно выяснить источник этого закона.

            По этому вопросу имеются разные точки зрения, основными из них являются:

            — биологическая,

            — автономная,

            — социальная,

            — религиозная.

БИОЛОГИЧЕСКАЯ ТОЧКА ЗРЕНИЯ

НА ВОЗНИКНОВЕНИЕ НРАВСТВЕННОСТИ.

            При таком взгляде на жизнь существует представление, что нравственность в человеке возникает при стремлении к удовольствию и пользе, которые являются единственными критериями различения добра и зла.

            С этой точки зрения, все, что дает человеку возможность наилучшим образом “устроиться в жизни” и приносит наслаждения, — хорошо и нравственно, и напротив, все, что мешает этому — плохо. Бери от жизни все! — Развлекайся!.. Наслаждайся!.. — громкие призывы рекламы. И что в результате?

            Один житель Австралии с 1957 по 1988 г. был почти 3000 раз арестован за пьянство!(Г.108). А наша простая потребность в пище, необходимой для поддержания сил, тоже может быть доведена до абсурда...

            Книга рекордов Гиннесса содержит множество примеров безумия человечества, стремящегося к наслаждению. Там есть рекорды по съедению: кур, яиц, селедок... и даже рагу из мучных червей (28, 89). Хотя все приведенные рекорды обжорства носят исторический характер, но “Гиннесс Паблишинг Лтд.” призывает не подражать этим рекордсменам в наше время и больше не принимает заявок, потому что кампания не хочет нести ответственность за смерть или травмы, явившиеся в результате таких попыток (28, 65).

            Это одна крайность, но есть и другая: потеря вкуса и обоняния в результате автокатастрофы одного рок-певца из Австралии послужила причиной самоубийства (28, 32). Какая трагедия! И такие последствия можно проследить в любых наклонностях человека к наслаждению, развлечению...

В чем несостоятельность этой точки зрения?

            1) Не все то нравственно, что приносит удовольствие или наслаждение. Это видно хотя бы из приведенных примеров.

            2) С этой точки зрения совершенно необъяснимы поступки людей, в борьбе за правду или в поисках истины способных оставить и богатство, и славу, и наслаждения.

            — Понимаете, Ардашев, я понял там одно, главное, основное, -- говорит герой повести А. Толстого “Эмигранты”, -- что физические лишения отходят на второй план... Куда там -- на десятый... Голод и холод, отсутствие чистой одежды и даже мыла -- совершенно по-другому переносятся человеком в том случае, если душа его окрылена великими идеями... Борьбой за эти идеи... Да, да, -- ими, только ими руководствуется наша жизнь, и тогда она -- полна, целесообразна, прекрасна... 

            3) Даже в самых “свободных” цивилизациях, дошедших, кажется, до предела моральной “освобожденности” человека, все же остается  идея его нравственного достоинства и совершенства, состоящая, “как ни странно”, в господстве личности над низменными инстинктами и чувственным эгоизмом (1, 100).

            4) Во все времена нравственный закон давал себя знать в практической жизни народов, требуя часто от человека во имя “каких-то” высших идей и чувств не только отречения от удовольствий, но и жертвы самой жизнью (1, 100). И эти подвиги воспринимались людьми как естественное выражение высоты духа, не говоря уже о миллионах мучеников, полюбивших Христа и не отказавшихся ни от каких мучений “ради удовольствий или страха за свою жизнь”.

            5) Наконец, стремления, которыми живет мир: славолюбие, сластолюбие, сребролюбие, все равно разбиваются ... со смертью человека. Поэтому хорошо бы поставить вопрос: есть вечная жизнь или нет?

            — Если вечная жизнь есть, то, как мы уже знаем, не все то полезно, что позволено, поэтому биологическая точка зрения вводит в заблуждение своих последователей.

            — Если вечной жизни нет, как думают многие, то эта точка зрения тоже вредна, потому что укорачивает земную жизнь людей, отдавая их во власть страстям.

            Но не смотря на это, человечество мечтает о вечной жизни здесь, на земле.

            Посвоему решает этот вопрос мир науки, переживая, что “мы скоро все погибнем в экологической катастрофе”. Какой же выход?

            — Необходимо объединение в новой нравственности! Вот ее направление: пусть торжествует терпимость и уважение друг к другу, всеобщая любовь!

            Научный мир ищет возможности, как это сделать, как “найти способы, чтобы дошло до всех президентов на Земле и до самого последнего человека, живущего в глубине джунглей”, что сейчас время -- “оставить в стороне все разногласия: этические, национальные, государственные, социальные”, чтобы выжить!

            На что христианский мир отвечает:

            -- Да, действительно, мы должны относиться друг к другу с уважением и любовью независимо от нашей веры, национальности, политических убеждений. К этому призывает христианство. Но ... Вы видите главную задачу в выживании, а мы знаем и не сомневаемся: что бы наука не сделала, мы все равно умрем. Мы не сможем выжить, в лучшем случае, мы можем лишь несколько продлить свое существование. Только продлить. Об этом и говорит наука: человечество умрет и все умрут”(30, 65).

            Да, все мы умрем, но только для того, чтобы воскреснуть.

            Процесс разделения души от тела, или смерти, прерывает жизнь человека в двух природах. Поэтому есть такое предположение, что          

            — существование души после смерти даже в Царствии Божием не является полноценным состоянием личности,

            — высшей степени своего достоинства тело не земле не достигает!

            В посланиях Апостола Павла есть такое уточнение, что в вечной жизни: Иисус Христос уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его (Флп. 3, 21), станет “телом духовным” по образу небесного Адама (1 Кор. 15: 44, 49), и в момент Всеобщего Воскресения наше преображенное тело соединится с душой -- так будет восстановлен человек в своем телесно-духовном составе.

            Это то высшее знание, которое дано Самим Богом. Но чтобы это вечное бытие было благим для нас, сейчас надо потрудиться для созидания этого блага, упорядочив в правде и истине РАЗУМ, очистив и освятив ЧУВСТВА душевные и телесные.

            АВТОНОМНАЯ ГИПОТЕЗА КАНТА.

            Кант решил, что человек, как существо разумное, сам устанавливает себе нравственный закон (1, 100). Он назвал эту гипотезу автономной. Но практика нашей жизни противоречит этому умственному построению, так как совесть зачастую “спорит” с нашими поступками и делами.

            На основании автономной гипотезы Кант стал строить свою идею автономной этики, которая естественно вытекает из деистических воззрений Канта, но в этом и ее уязвимость. Из признания Бога Творцом следует, что все законы (физические, биологические, психологические, рациональные, нравственные, духовные) “даны” Богом, а не созданы волею человека (1, 101).

            Далее, утверждая “самостоятельность личной совести, которая формулирует всеобщие и общеобязательные нравственные нормы исключительно по внутреннему убеждению”(1, 101), по мнению профессора Московской Духовной Академии В.Д Кудрявцева (+1892), Кант не учитывает общечеловеческий психологический опыт:

            — О независимом от человека происхождении нравственного закона говорит как психологический опыт, указывающий на существование в нас этого закона прежде и независимо от каких-либо определений нашего разума и воли, вызвавших его появление, так и идеальный характер этого закона, необъяснимый из данного состояния человеческой природы (1, 102).         

СОЦИАЛЬНАЯ ТОЧКА ЗРЕНИЯ

НА ПРОИСХОЖДЕНИЕ НРАВСТВЕННОСТИ.

            Итак, — говорят “социалисты”, — нравственный закон порождается социальной жизнью людей. Он диктуется интересами доминирующих групп и классов и изменяется в ходе исторического развития общества. Причем, источником нравственного закона, совести в человеке является общество (1, 102).

            То, что общество частично формирует нравственный облик человека, в этом есть доля правды. Еще в Писании сказано: с преподобным преподобным будешь, с развращенным развратишься. Но утверждение, что истоки нравственности только в обществе, несомненно открывает ограниченность и ошибочность этой точки зрения.

            Что удерживает человека от злодеяния? Страх перед общественным мнением или перед карой закона. Достаточно ли этого, чтобы устоять в правдивости и честности? Наверно, нет, особенно сейчас, в ХХI веке, когда так легко развернуть общественное мнение в любую сторону, не говоря уже, что и закон “как дышло, куда повернул, туда и вышло”. Не только ХIХ в., но и в полной мере ХХ в., явились свидетелями небывалых процессов, оправдывающих страшные грехи и пороки человечества. Поэтому, хотя

            * состояние нравственности (или характер поведения, мотивы поведения) частично может формироваться окружающей средой, но истоки нравственности находятся в метафизической глубине души человеческой.

            * Совесть как наиболее очевидное проявление нравственного закона есть нечто совершенно необъяснимое данной гипотезой.

            На вершине достигнутых материальных благ, или в разгуле страстей, или даже имея внешне благополучную жизнь, человек вдруг начинает ощущать, что все это “суета сует и томление духа”, и может так же чувствовать себя несчастным, только потому, что совесть, которая является его внутренним судьей, разрушает все иллюзии и зачастую ... причиняет мучительные и тревожные переживания. В письме к Каткову Ф.М. Достоевский рассказывает об убийстве, совершенном героем романа, и добавляет:

            — Тут-то и развертывается весь психологический процесс преступления. Неразрешимые вопросы восстают перед убийцей, неподозреваемые и неожиданные чувства мучают его сердце. Божья правда, земной закон берет свое.

            Так, в душе человека раскрывается “мир правды и зла, открываются взору истинные законы жизни души. Перед этим взором все человеческие кодексы, моральные нормы, этика, правила поведения оказываются не более как слабым, подчас весьма искаженным отражением Истины, скрытой в глубине сердца каждого человека”

                                                             (1, 104).

            Это говорит о том, что

            * нравственное чувство, совесть гораздо глубже любого морального кодекса, установленного обществом.

            Например, ни один свод законов не воспрещает осуждать, лицемерить, ненавидеть, клеветать, если это не связано с оскорблением, в связи с чем недавно введен штраф “за моральный ущерб”. Не воспрещают законы даже убивать своих детей, делая аборты и т.д., а Евангелие со всей откровенностью говорит о том, что даже такие “малые грехи”, как осуждение, недоброжелательность, которые не караются сводом юридических законов, все-таки гибельно действуют на человека.

            Также,

            * свобода воли, которая зачастую преклоняет к неожиданным поступкам, никак “не вмещается” в данное определение нравственности, как очень точно сформулировал Апостол Павел: доброе, чего хочу делать, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю.

            Еще один аргумент против истинности этой гипотезы:

            * существует множество примеров, когда люди самых разных цивилизаций, культур, классов и обществ имели одинаковые моральные воззрения, а люди одного общества — различную мораль.

            Это основные возражения, не учитывать которые, значит погрешать против Истины.

Вывод можно сформулировать следующим образом:

            Общественная жизнь является своего рода “демиургом” определенных нравственных норм, но не творцом самой совести — точно так же, как общественная жизнь не порождает у ребенка дара речи, а лишь является необходимым условием развития этой способности, в то время как с обезьяной этого не происходит (1, 104).

ХРИСТИАНСКИЙ ВЗГЛЯД

НА ПРОИСХОЖДЕНИЕ НРАВСТВЕННОСТИ В

ЧЕЛОВЕКЕ.

            И только христианский взгляд на происхождение нравственности открывает саму истину о сотворении человека Богом и изначальной заданности нравственности как основного закона бытия.

            Человек, как венец творения, является образом Божиим и призван к богоподобию.

            Однако радикальное повреждение образа Божия, которое произошло в связи с отпадением человека от Бога, не дает практически возможности видеть все то нравственно-духовное величие и богоподобную красоту, которые скрыты в человеке. Постоянно и во всей силе обнаруживается противоположное — то, что Бог изрекает о предпотопном человечестве: не имать Дух Мой пребывати в человецех сих, зане суть плоть (Быт. 6,3) (1, 105).

            Оправдание греха и возведение его в ранг нормы и закона в личной и общественной жизни (например, порнография, гомосексуализм, рок-музыка, сатанизм), опустошая и обезображивая душу, делают ее мертвой, неспособной к духовному развитию и духовным переживаниям(1, 106).

            Но всегда были в человечестве те, которые оказывались способными поверить в реальность Царства Божия, открывающегося в исцеленной душе человека, поверить во Христа и Христу и возлюбить Его больше души своей (Мф. 10, 39). Это — святители и преподобные, мученики и праведные, юродивые Христа ради и безвестные подвижники — засвидетельствовали жизнью и смертью своей, каков и Кем дан духовный и нравственный закон “внутрь” души и каким бесконечно прекрасным и совершенным делает он человека, исполняющего его (1,106).

            VII. РЕЛИГИОЗНО-ОПЫТНЫЙ АРГУМЕНТ доказательства бытия Божия ярко свидетельствует об истине бытия Бога в накопленном и обобщенном веками религиозном опыте людей, тогда как история науки говорит о борьбе с очевидными фактами. Взять хотя бы такой пример: “В 1790 г. около французского города Жюллек упал метеорит. Мэр составил протокол об этом событии, который подписали 300 свидетелей, и послал в Парижскую Академию. Думаете академики тогда поблагодарили за помощь науке? Ничего подобного. Парижская Академия не только составила объемистый трактат “Об абсурдности падения камней с неба”, но даже приняла специальное постановление по этому поводу. Многие музеи выбросили метеориты из коллекций, а один из академиков, г-н Делюк, заявил:

            — Если даже такой камень упадет у меня перед ногами, и я вынужден буду признать, что я его видел, я добавлю, что поверить в это не могу.

            — Почему же почтенные академики объявили войну метеоритам? Согласно вере религиозных людей, камни с неба посылает Бог. “Раз Бога нет — значит, не может быть и камней с неба”, - постановили парижские академики (1, 108-109) вопреки явной очевидности.

            Та же Французская Академия Наук, которая в эпоху Просвещения считалась передовой, с необычайным упорством отвергала явления гипнотизма, громоотвод Франклина и противооспенную прививку Дженнера, проект парового судна Фультона назвала утопией...

Послесловие.

            Христиане прекрасно знают, что Бог есть и знают о том, что источником нравственного закона является Господь Иисус Христос. С одной стороны, Он Создатель мира и Автор и Источник нравственного закона, врожденного каждому человеку. С другой стороны, вочеловечение Господа, присущность Ему в полноте всего человеческого (кроме греха) — и свободы воли, и страданий, и радости, и подвига, — показывает нам путь для раскрытия красоты нравственной жизни человека, хотя в сердце каждого “Бог с диаволом борются”, и сердце каждого человека является полем битвы, но есть Бог, есть и помощь Божия.

            Боговоплощение, победа над смертию в Воскресении Христовом — открыло человеку христианскую нравственность, возможность примирения с Богом, очищения, освящения, обожения. Сам Сын Божий “вступил в мировой процесс, чтобы  явить миру пример осуществления добра, более того, быть руководителем к добру и, еще важнее, благодатным содетелем преображения природы падшего человека, свободно полюбившего Его и жаждущего возрождения” (25, 94).

            В противоположность этому, “учение материалистов, — писал Ф.М. Достоевский, — всеобщая косность и механизм вещества, значит, смерть. Учение истинной философии — уничтожение косности...

            Следующая мысль настолько интересна и так точно отражает весь процесс отпадения от Бога, что остановимся на ней со вниманием:

            — Некоторые зачинатели этого движения (материализма) были людьми высокообразованными; отбросив христианскую метафизику, они непоследовательно сохраняли в своем уме и совести нравственные выводы из нее и руководились ими в жизни; они не предвидели того, что преемники их вместе с основами христианства откинут также следствия их и придут к убеждению, что “все позволено” для достижения излюбленных ими целей.

            — Мне скажут, пожалуй, — продолжает Достоевский, — что эти господа вовсе не учат злодейству; что если, например, хоть бы Штраус и ненавидит Христа и поставил осмеяние и оплевание Христианства целью всей своей жизни, то все-таки он обожает человечество в его целом, и учение его возвышенно и благородно как нельзя более. Очень может быть, что все это так и есть и что цели всей современных предводителей европейской прогрессивной мысли — человеколюбивы и величественны. Но зато мне вот что кажется несомненным: дай всем этим современным высшим учителям полную возможность разрушить старое общество и построить заново, — то выйдет такой мрак, такой хаос, нечто до того грубое, слепое и безчеловечное, что все здание рухнет под проклятиями человечества, прежде чем будет завершено”(25, 98).

            Когда Достоевский писал роман “Идиот”, то вместе с князем Мышкиным восхищался мыслью о Боге, услышанной на улице от простой бабы, у которой на руках был грудной ребенок: ребенок ей улыбнулся в первый раз от своего рождения.

            — Смотрю, она так набожно, набожно вдруг перекрестилась.

            — Что ты, говорю, молодка?

            — А вот, говорит, точно так, как бывает материна радость, когда она первую от своего младенца улыбку запреметит, такая же точно бывает и у Бога радость всякий раз, когда Он с неба завидит, что грешник перед Ним от всего своего сердца на молитву становится.

            Это мне баба сказала, почти этими же словами, и такую глубокую, такую тонкую и истинно религиозную мысль, такую мысль, в которой вся сущность христианства разом выразилась, т.е. все понятие о Боге, как о нашем родном Отце и о радости Бога на человека, как отца на свое родное дитя — главнейшая мысль Христова (25, 92).