- Мое бессмертие уже потому необходимо,
что Бог не захочет
сделать неправды и погасить
совсем огонь раз возгоревшейся к Нему любви
в моем сердце. И что дороже любви? Любовь выше бытия,
любовь венец
бытия… Если я полюбил Его и обрадовался
любви моей – возможно ли, чтобы Он
погасил и меня,
и радость мою, и обратил нас в нуль?
Если есть Бог, то и
я бессмертен!
- Бог есть,
Степан Трофимович, уверяю вас,
что есть, - умоляла Варвара Петровна.
Ф.М. Достоевский.
Бесы.
В последние месяцы у батюшки
открылся рак желудка, и он ничего не мог есть. Он очень ослаб, есть хотелось, но
была полная непроходимость, и он страдал, но говорил, что так должны «уходить»
пустынники.
Я часто по вечерам бегала к
батюшке. Прочитаем вечернее правило, все разойдутся, закроются в своих домах, а
я задворками перемахну через небольшой забор и бегом вниз, к деревне, где была
батюшкина хатка.
Рядом в доме жила послушница, старенькая
Мария, которая и помогала батюшке, но, видимо, не ладила с Сидонией, не по
злобе, а просто по ворчливости. Прибегу к ним, спрашиваю:
- Батюшка, как вы себя
чувствуете?
Он много рассказывал.
Однажды, это было зимой, я говорю:
- Батюшка, в России снег
везде лежит, деревья красивые. А здесь все зеленое, так на зиму хочется
посмотреть. Вы помните снег?
Батюшка встрепенулся, он еще мог сидеть, поднялся, сел,
стал смотреть в окно. «Схоронивший Сибирь в глубинах памяти, сам похожий на
большую снежинку», (Боссарт А. Допинг в Коломне // Новая газета. 11.04.
2004)
он как-то по-детски вздохнул:
- Да, давно не видел
снега.
Что было наутро, описать
невозможно. Мы вставали в пять утра, и, когда я вышла на улицу, все горы были
покрыты пушистым белым снегом: огромные грабы в белоснежных коронах, поля,
дороги - в снегу, солнечно-искристый, он сиял на пороге дома. Я просто прыгала
от счастья! Но пока заканчивали утреннее правило, снег стал таять. Сразу после
молитв я побежала к батюшке и кричу:
- Снег! Везде
снег!
Батюшка
говорит:
- Принеси
быстрей.
Бегу на улицу, хватаю
горсточку снега, подаю, а он прикладывает снег к лицу, радуется, кладет на
голову.
Когда я шла обратно, снега
уже не было, но осталось такое чувство счастья, что Бог все слышит, поэтому в
монастырях есть даже такое правило:
- Ничего не желай себе, а то
Матерь Божия исполнит.
Последние дни батюшки были
наполнены встречей с горним миром. Сначала очень докучали злые силы, но после
исповеди и Причастия они отошли, и больше не приступали. А потом некоторые
явления батюшка нам рассказывал.
Он попросил положить себя на
пол, «в землю тянуло». Его с трудом спустили с кровати - непонятно, почему таким
тяжелым он оказался. Около него в тот момент было несколько человек, приехавших
из разных мест. Вдруг он обращается к ним и говорит:
- Смотрите! - и сам смотрит
вверх. Лицо его трепетало и как будто лучи света проходили по
нему.
Все подняли голову, но
тщетно, вверху потолок.
Батюшка начал
расстраиваться, что никто ничего не видит, и говорит:
- Слушайте! – и опять никто
ничего не слышит. Батюшка посмотрел на всех, вздохнул и
сказал:
- Эх, все
гордые!
В другой раз он рассказывал,
что был уже в небесных обителях. В одной из них он стоял вместе с монахами в
очереди за едой. Когда подошла его очередь, то он сказал: «А я не могу есть», на
что монах, раздающий еду, ему ответил:
- Ничего, скоро с нами
кушать будешь, - и подал мисочку с кашей.
Когда батюшка проснулся, он
рассказал Марии, что ел очень вкусную кашу, и там, на столе она еще осталась в
тарелочке. Поэтому строго добавил:
- Смотри, не трогай, я
попозже доем.
За три дня до смерти ему
было явление Матери Божией. Он
сразу попросил свой крест и Евангелие. Мария заплакала:
- На кого ты, батюшка, нас
оставляешь?
Он отвечал:
- Под Покров Божией
Матери.
Я прибежала много позже, и,
когда Мария рассказала о явлении Божией Матери, я тихонько
спросила:
- Батюшка, а какая Матерь
Божия, красивая?
Он ответил
только:
- Пречистая Дева, - но эти
слова были так торжественны и благоговейны, что с ними передавалась тайна
красоты Божией Матери.
Потом батюшка сказал, что он служил с о. Андроником,
(Схиархимандрит Андроник – глинский старец, в миру Алексей Андреевич Лукаш.
Великий молитвенник и смиренный труженик на ниве Христовой, родился 12 февраля
1889 г. В 1906 г, желая всецело посвятить свою жизнь Богу, Алексей приехал в
Глинскую пустынь. В 1915 г. был призван в армию. Сначала он служил в Перми, но
вскоре был переведен на фронт, где попал в плен к австрийцам и пробыл в Австрии
три с половиной года. Пленных почти не кормили, но Алексей усиленно молился и
принимал все скорби как от руки Божией. После окончания войны в 1918 г. вернулся
в обитель. 11 июня 1921 г. принял монашеский постриг с именем Андроник. После
закрытия Глинской пустыни был келейником епископа Павлина (Крошечкина), Курского
викария, и в 1922 г. был рукоположен в иеродиакона. Старец рассказывал: «Однажды
в храме подошла ко мне какая-то женщина и со слезами говорила, что все церкви
закрыты, колокола перестали звонить, а я сказал: «Бог даст и зазвонят», за эти
слова сослали меня на Колыму в 1923 г. на пять лет». По возвращении из ссылки, в
1926 г. был рукоположен в сан иеромонаха, а через год пострижен в схиму с
оставлением имени Андроник. В 1939 г. во второй раз был осужден и сослан на
Колыму. Сначала его одиннадцать месяцев держали в тюрьме, где каждую ночь
вызывали на допросы и принуждали оклеветать епископа Павлина, но старец молчал.
Ему угрожали, мучили, много раз предлагали подписать какие-то бумаги, но о.
Андроник отвечал: «Я неграмотный, не знаю, что в них написано» - и не
подписывал. Затем о. Андроника перевели в лагерь, там было легче, допросов не
было, «только шпана очень беспокоила, если к ней попадешь». 28 сентября 1948 г.
вернулся в Глинскую пустынь. 5 мая 1955 г. по благословению Святейшего Патриарха
Алексея о. Андроник был возведен епископом Евстратием в сан схиигумена. После
закрытия обители в 1961 г. о. Андроник переселился в г. Тбилиси под
непосредственное попечение митрополита Зиновия, который очень любил и почитал
старца. Он совершал богослужения и исповедовал в храме святого Александра
Невского, кафедральном храме владыки Зиновия. Скончался 21 марта 1973 года),
который умер гораздо раньше, но «пойдет» он, когда за ним придет матушка
игумения (схиигумения Мария).
Умер батюшка 10 декабря, на
праздник иконы Божией Матери «Знамение», и в день своего Ангела, преподобного
Иакова (имя, данное в крещении).
Похоронили его на кладбище в
Ахкерпи, опустел батюшкин домик, но на его могилке так было хорошо, как-то вне
времени - и рядом с ним, не только в этой жизни, но и в другой. Вскоре после его
смерти мне приснился сон: батюшка быстро бежит и занят какими-то делами. Я
спрашиваю:
- Батюшка, вы поправились? –
а он дает мне теплую одежду и говорит:
- Теперь ты замерзать
никогда не будешь.
С
тех пор каждый год, в день его смерти, совершенно разные люди дарят мне что-то
из теплой одежды, а я вспоминаю обещание батюшки и благодарю Бога, ибо любовь
Христова, действенная и конкретная, подвигает святых на свои
послушания.