Бездна, ад... для современного сознания почти неприемлемы. Н.А. Бердяев, оказавший огромное влияние на ителлигенцию ХХ века, писал: “Христианство всегда воспринималось мной прежде всего как милосердие, сострадание, прощение, человечность”. Ему неприемлемо было христианство как “религия наказания и адских мук”. Если Бог таков, то Н.А. “готов восстать на Него” (по выражению К. Леонтьева). Но прав ли маститый писатель и таково ли христианство, как он представлял себе?

В ответ на эти размышления, мы находим, что у Святых Отцов сформулировано два, формально взаимоисключающих друг друга рассуждения:

— с одной стороны, они говорят о гневе Божием, о правосудии Божием, о наказании Божием,
— с другой стороны, у тех же Отцов находим высказывания, что Бог благ и только благ.

Читая слова Антония Великого, мы увидим, что рассуждения Святых Отцов о гневе Божием есть снисхождение к нашему мышлению, все эти высказывания носят другой характер.

Антоний Великий писал: Бог благ и бесстрастен и неизменен. Если кто признавая истинным то, что Бог не изменяется, недоумевает, однако, как Бог о добрых радуется, от злых отвращается, а если покаятся, является милостив к ним, то на это надо сказать, что Бог

— не радуется и
— не гневается,

ибо радость и гнев суть страсти.

Нелепо думать, что Божеству было хорошо или худо из-за дел человеческих. Бог благ и только благое творит, вредить же никому не вредит, а мы,

— когда бываем добры, то вступаем в общение с Богом, по сходству с Ним,
— а когда становимся злы, то отделяемся от Бога, по несходству с Ним. Делаясь злыми, становимся отверженными от Него.

И это не значит, чтобы Он имел гнев на нас, но то, что грехи наши не дают Богу воссиять в нас.

Если потом молитвами и благотворениями снискиваем мы разрешение во грехах, не то значит, что Бога мы ублажили и Его переменили, но что посредством таких действий и обращения к Богу, уврачевав сущее в нас, опять соделываемся мы способными вкушать Божию благость. Так что сказать: Бог отвращается от злых, есть то же, что сказать: солнце скрывается от лишенных зрения (Добротолюбие, т. 1, параграф 150).

Таким образом, есть два подхода в изложении Самого Откровения.

1. Есть подход педагогический. Для ребенка, который спрашивает у родителей:

— Откуда я?

Часто отвечают:

— Нашли в капусте, — и для маленького человека этот ответ вразумительный. Он сразу успокаивается. Это подход педагогический. Каждому уровню нужно дать должное представление о той или иной вещи. Поэтому в наставлениях Святых Отцов, в Посланиях Апостолов, в Евангелии мы видим непрерывную педагогику. Мы читаем: Бог гневается, Бог радуется, все это — те образы, с помощью которых человек наставляется и назидается соответственно своему духовному строю.

Для многих это единственный способ понимания правды Божией. Как объяснить ребенку, что Бог есть любовь и только Любовь? Он поймет это так:

— Слава Тебе, Господи, можно грешить, Бог все простит.

Когда говорят:

— Бог тебя накажет, — это страшно уже, тогда я воровать не буду. Многие по своему примитивному интеллекту не способны понять что значит: Бог есть Любовь и только Любовь, и тогда педагогический метод помогает хоть как-то формировать чувство ответственности, которое удерживает от греха.

Но если человек на этом останавливается, то “педагогический” подход нередко дает и дурные плоды. Человек, взрослея, привыкает видеть в Боге неумолимого Судию — следователя, Который только и гневается, только и наказывает. Против такой точки зрения и возмущался Н.А. Бердяев. А на самом деле, это представление о Боге далеко от истины.

В высказывании Антония Великого читаем: “делая зло, мы себе делаем зло, закрываемся от того Солнца, без Которого мы жить не можем”. А затем высказывается очень важная мысль, что “после злодеяния начинается атрофирование и разложение духовного организма”. Вот это-то состояние очевидно, но его можно объяснить двумя способами:

— Бог тебя наказал,

— Бог никого не наказывает, Он только стучится к нам. Не Бог тебя наказал, что ты переломал руки и ноги, ты сам себя наказал, нарушил ту истину, которая является законом нашего бытия.

Поэтому каждому человеку необходимо всегда помнить, что Бог есть Любовь, и мы во Христе усыновлены Богу-Отцу, Который долготерпелив и многомилостив, а путь Святых поможет увидеть совершающуюся в жизни Святых любовь Божию. Особенно дорог для нас почти наш современник, старец Силуан, недавно прославленный в лике Святых, и для каждого в сердце удивлением отразился его подвиг молитвы, его прославление Бога-Любви:

“Жил на земле человек, муж гигантской силы душа, имя его Симеон. Он долго молился с неудержимым плачем:

— Помилуй меня.

Прошло много месяцев такой молитвы, и силы души его истощились; он дошел до отчаяния и воскликнул:

— Ты неумолим!

И когда с этими словами в его изнемогшей от отчаяния душе еще что-то надорвалось, он вдруг на мгновение увидел живого Христа; огонь исполнил сердце его и все тело с такой силой, что, если бы видение продлилось еще мгновение, он умер бы.

После он уже никогда не мог забыть невыразимо кроткий, беспредельно любящий, радостный, непостижимого мира исполненный взгляд Христа и последующие долгие годы своей жизни неустанно свидетельствовал, что Бог есть любовь, любовь безмерная, непостижимая”.

2. Второй подход: прямое учение о Боге.

Если первый носит педагогический характер, наставительный, то второй — догматический.

Об этом пишет не только один Антоний Великий, и это не случайное мнение только одного подвижника, а учение Церкви. Вот, например, Григорий Нисский: ибо что не благочестиво почитать естество Божие подверженным какой-либо страсти: удовольствия или милости или гнева, этого никто не будет отрицать, даже из маловнимательных к познанию истины сущего. Т.е. Бог вне эмоций, но посредством наших свойств, Бог приспособляется к нашей немощи, чтобы

— наклонные ко греху по страху наказания удерживали себя от зла,

— увлеченные прежде грехом, не отчаивались в возвращении через покаяние, взирая на Его милость (Григорий Нисский).

Таким образом, все опасения о том, что Бог “наказывает, угрожает”, должны исчезнуть.

Свобода человека не нарушается, только нам хорошо бы изучить, почему же у тех, кто избрал путь греха, в результате воздействия той или иной страсти, происходит “атрофирование и разложение духовного организма”, которое, начавшись здесь, перейдет и в вечную жизнь, если человек не изменится во время земной жизни. Да еще добавится прямое воздействие злых духов, которые тоже “сродни” нашим падшим состояниям и пребывают во тьме кромешной.

 О тьме кромешной

Раскрывая вопрос о греховном состоянии человека, Святые Отцы отмечали, что “всякая злая страсть человеческая имеет своего беса, который через человека питает себя”(свят. Феофан Затворник).

Удивительный факт взаимодействия двух разумных существ: человека и падшего духа. Этот дух оказывается

— силой, приходящей в душу человеческую извне, из совершенно особой внефизической среды, и при том

— является силой конкретной, воздействующей при известных условиях на души человеческие и влияющей реально на человеческую жизнь (23, 8).

С помощию благодати, по учению Святых Отцов, мы можем узнать и об образе действия этой силы.

Именно к сердцу человека, если оно заражено развивающейся страстью, и подходит темная сила.

Образ действия этой силы различен, она “гипнотизирует” человека, настаивает на “нужном” для греха человека помысле, затуманивает волю и сознание, и вот тут-то и губит обезволенного человека, который уже не противится этому воздействию, а всеми силами предается состоянию страсти.

Еще одно из средств воздействия падшего духа, — его постоянная ложь и продуманный обман человека. Подвижники благочестия были очень внимательны к каждой мысли и могли отличить дух Божий и дух лестчий, действие благодати Божией и обольщение вражие.

Но поскольку эта злая сила действует тайно, сокровенно, как особая энергия, нападающая на человека извне, то для успешной борьбы с этой силой нужно иметь, как и для борьбы со своей эгоистической природой, точку опоры также в ином мире, где Бог и правда Его (23, 17). Именно поэтому единственная наша надежда на победу в этой борьбе — на Бога. А наше действие, наша роль в этом труде — это свободный выбор Света, Добра, Любви и усилий молитвы и добрых дел на этом пути.

Если же этого не происходит, то падший дух формирует у человека превратное направление ума, чувства и воли и окончательно отторгает свою жертву от Бога, как бы “ворует” у Бога души человеческие, на что богословская наука отвечает:

— приобретение свойств сатанинских делает невозможным пребывание человека с Богом.

Сам человек выбирает то состояние, которое называется кромешным и соответствует его свойствам, направлениям его души, его чувствам, его желаниям.

Иоанну Златоусту принадлежит следующее изречение: Бог потому и благ, что геенну сотворил. Каким образом Бог благ, что и геенну сотворил?

“Мысль Иоанна Златоуста можно понять таким образом, — поясняет А. И. Осипов. — Для человека, который приобрел свойства души, противоположные Божественным свойствам, или, лучше сказать, который лишился Богоподобных свойств, для него возможность быть вне Бога является благом, поскольку бытие с Богом было бы для него невыносимым. Поэтому состояние, обозначенное как тьма кромешная означает не что иное, как духовный выход за границы Бога, человек в своей душе может не принять Бога. Вездесущие Божие наталкивается на непреодолимую преграду в лице человеческой души, человеческого сердца. Здесь может человек не принять Бога. И это есть тьма кромешная.

В геенне происходит окончательное самоопределение личности. Говорят: Бог помилует, но я могу прийти в состояние омертвения. Страшный Суд — это самоопределение человека, в котором выявится, что многие находятся в состоянии сознательного противления Богу.

— Ради чего же происходит это отторжение от Бога?
— Ради страсти, — ответили бы мы, и для подтверждения всей опасности страстей обратимся к следующей — к блуду.